– Если твой бывший даст машину, я отвезу, – предложил Вася. – Я умею водить.
Мой бывший свою любимицу, конечно, никому не даст, я не говорю уж об официальном оформлении доверенностей и тому подобном, а Васе опять же высовываться не следует.
– Я тебя одну никуда не отпущу, – заявил художник.
– Но если поедет Женя…
– Видел я твоего Женю, – хмыкнул Вася. – Ему нельзя доверить женщину. Если поедем, то вместе. Ты, я и Женя за рулем. Я вот сейчас побреюсь, подстригусь – и кто меня тогда узнает?
Я внимательно посмотрела на Васю и прикинула: что, если в самом деле сбрить ему бороду и подстричь патлы? Смотреться он будет совсем по-другому. Я направилась к телефону – звонить бывшему.
Вначале я услышала, что у меня в голове неизвестно что, затем мне сказали, что я просто не имею права рисковать собой, потому что кто тогда возьмет на себя воспитание ребенка? Интересная логика у моего бывшего: с неизвестно чем в голове ребенка мне доверить можно, а сам он в его воспитании участвовать не собирается.
– Женя, мне обратиться больше не к кому, – сказала я. – Ты – последняя надежда нашей квартиры. Давай пока собирайся, а мы сейчас с Васей подъедем к тебе. И стартанем.
Женя взревел, спрашивая, кто такой Вася. Он что, меня ревнует?! Я напомнила бывшему, что с Васей он знаком лично – это раненый, которого мы приютили. А спасать мы едем дядю Ваню, вместе с которым Женя тела из нашей квартиры выносил, и Ольгу Николаевну. Женя заявил, что жильцам нашей квартиры делать нечего и вообще всех нас лечить надо долго и упорно. Я ответила, что, напротив, у нас дел по горло и что мы с Васей через пятнадцать минут выезжаем в направлении бывшего.
Хорошо хоть, что бывший вообще не пьет – насмотрелся на собственного отца. Всегда можно рассчитывать, что он в состоянии сесть за руль. Хочет или не хочет – другой вопрос, но в любом случае трезв. И, к счастью, сегодня он был один.
Бороду Вася уже сбрил. Стрижку доверил мне. Когда мы осмотрели его с Анной Николаевной и Сережкой, то решили, что так художник выглядит гораздо презентабельнее и лет на десять моложе.
– Слушай, а ты ничего мужик, – сказала я. – Чего раньше-то ходил весь заросший?
Вася зарделся от удовольствия.
Он облачился в джинсы и велюровый свитер Ивана Петровича, я тоже была в джинсах и легкой штормовке, надетой на футболку.
– Возьмите автоматы, – посоветовала Анна Николаевна. – Ведь неизвестно, с кем там встретитесь. Да и мне спокойнее будет.
Слышал бы кто эти милые соседские разговоры.
– Мама, ты нож взяла? – спросил Сережка.
Нож лежал у меня в кармане джинсов. Автомат мы взяли только один.