Тему эту можно разработать методически, для этого надо обратиться к основе действия всех человеческих сил, т. е. к трем основным физиологическим силам. Рассматривая их бесцельную игру, мы видим, что они являются источниками трех групп наслаждения, из коих человек, в зависимости от того, какая сила в нем преобладает — выбирает более для себя подходящие. Наслаждения доставляются: во-первых — воспроизводительной силой (Reproductionskraft), таковы еда, питье, пищеварение, покой и сон. Про некоторые нации сложилась молва, будто они возводят эти наслаждения на степень народных торжеств. Во-вторых, раздражаемостью (Irritabilität), таковы путешествия, борьба, танцы, фехтование, верховая езда, разные атлетические игры, охота, и даже битвы и война. В-третьих — чувствительностью (Sensibilität), таковы созерцание, мышление, ощущение, поэзия, музыка, учение, чтение, изобретение, философия и т. п. Относительно ценности, степени и продолжительности каждой такой группы наслаждений можно сказать много, но я это предоставляю читателю.
Вероятно, всякий подметил, что наслаждение, обусловливающееся тратой наших сил, а с ними и наше счастье, заключающееся в частом повторении наслаждений, будет тем полнее, чем благороднее обусловливающая их сила. Никто не станет отрицать преимущества, принадлежащего в этом отношении чувствительности — решительным преобладанием коей человек отличается от других животных, над двумя другими физиологическими силами, присущими в равной или даже большей степени животным. К чувствительности относятся и наши познавательные силы: поэтому ее преобладание делает нас способными к наслаждениям духовным — т. е. состоящим в познавании, наслаждения эти тем выше, чем больше перевес чувствительности.[5]
Нормальный, средний человек живо заинтересуется каким-либо предметом лишь при условии, если последний возбуждает его волю, только этим предмет приобретает в его глазах личный интерес. Но всякое длительное возбуждение воли является процессом сложным, в известной доле в него входит и страдание. Средством умышленного возбуждения ее при посредстве мелких интересов, могущих причинить не длительную и серьезную боль, а лишь минутную, легкую, которую правильнее бы назвать «щекотанием воли» — является карточная игра, обычное занятие «порядочного общества» во всех странах.[6]
Человек с избытком духовных сил способен живо заинтересоваться чем-либо через посредство хотя бы одного разума, без всякого вмешательства воли, ему это даже необходимо. Такой интерес переносит его в область, совершенно чуждую страданий, в атмосферу «веселой, легкой жизни богов». Жизнь остальных протекает в отупении, их мечты и стремления всецело направлены на пошлый интерес личного благосостояния — т. е. на борьбу с разными невзгодами, поэтому их одолевает невыносимая скука, как только эта цель отпадает и они оказываются предоставленными самим себе, лишь бешеное пламя страсти способно внести известное движение в эту застывающую массу.