10) Зависть в человеке естественна и все же она и порок и несчастье.[24] В ней мы должны видеть врага нашего счастья и всеми силами стараться задушить ее. На этот путь наставляет нас Сенека (de ira III, 30) прекрасными словами: «будем наслаждаться тем, что имеем, не вдаваясь в сравнения, никогда не будет счастлив тот, кто досадует на более счастливого», и далее (ер. 15): «вместо того, чтобы считать превосходящих тебя людей, подумай, скольких ты превосходишь». Следует чаще думать о тех, кому живется хуже нашего, чем о тех, кто кажется счастливее нас. Когда нас постигают действительные несчастья, то лучшее утешение, хотя оно и истекает из того же источника, что и зависть — доставит нам зрелище чужих страданий, превосходящих наше горе, а после этого — общение с людьми, находящимися в том же положении что и мы — с сотоварищами по несчастью.
Такова активная сторона зависти. Относительно пассивной ее стороны надо сказать, что никогда ненависть не бывает столь непримиримой, как зависть, потому не следует постоянно и усердно возбуждать ее в других, а наоборот, отказаться от этого наслаждения — как и многих других, из-за опасных его последствий.
Есть три вида аристократии: 1) по рождению и по чину, 2) денежная аристократия, 3) аристократия ума. Последняя, по существу, наивысшая и даже будет признана таковой, если дать на это много времени, уже Фридрих Великий сказал: «les âmes privilégiées rangent а l'égal des souverains» (выдающиеся умы стоят наравне с государями), когда его гофмаршалу показалось неподобающим, что в то время, как министры и генералы сидели за маршальским столом, Вольтеру было назначено сесть за тот стол, за которым расположились владетельные князья и их наследники.
Каждая из этих аристократий окружена сонмом завистников, втайне злобствующих на каждого ее члена и старающихся, если, конечно, его не приходится бояться — так или иначе дать ему понять, что он нисколько не выше их. Однако именно это старание и выдает, что сами они убеждены в противном. Тем, кому завидуют, следует подальше держать эту рать завистников и по возможности избегать всякого соприкосновения с ними, так, чтобы их вечно разделяла широкая пропасть, если это невыполнимо, то остается равнодушно переносить все их нападки, источник коих иссякнет сам собою, этот способ и практикуется весьма часто. Напротив, члены одной аристократии относятся обычно без зависти к членам двух других, и каждый считает свое достоинство равным достоинству другого.
11) Прежде чем браться за выполнение какого-либо намерения, надо несколько раз хорошенько его обдумать и даже после того, как все нами уже подробно рассмотрено, следует принять в расчет несовершенство людского познания, из-за коего всегда возможно наступление обстоятельств, исследовать и предвидеть которых мы не смогли, обстоятельств, способных опрокинуть все наши расчеты. Такое размышление непременно прибавит весу на сторону отрицания и скажет нам, что не следует без необходимости трогать ничего важного, нарушать существующий покой. Но раз решение принято, раз мы уже взялись за дело, дальнейшее направление его определено и остается только ждать результатов, то нечего волновать себя повторными размышлениями о деле уже предпринятом и тревожиться возможными опасностями, наоборот, надо совершенно выкинуть это из головы, подавить всякую мысль о нем и утешить себя сознанием, что в свое время это дело было нами основательно обдумано. Подобный совет содержит итальянская поговорка: «legala bene poi lascia la andare», которую Гете перевел словами: «седлай хорошенько и тогда уже поезжай спокойно». (Кстати, значительная часть его афоризмов, помещенных под рубрикой «Sprichwörtlich» — ничто иное, как переведенные итальянские пословицы). Если, несмотря на все, дело кончилось неудачей, то это потому, что все наши планы подчинены случаю и подвержены ошибкам. Даже Сократ, мудрейший из людей, нуждался в «Демонионе» — высшей предостерегающей силе — чтобы знать, как следует поступать или как избежать ложного шага в своих личных делах, это доказывает, что никакой ум не в силах сам справиться с этими вопросами. Поэтому сказанное, по-видимому, каким-нибудь папой изречение: «в каждом постигшем нас несчастии виноваты мы сами, по крайней мере, отчасти» — не безусловно и не всегда — хотя в огромном большинстве случаев — верно. Сознание этого, по-видимому, сильно влияет на то, что люди по возможности стараются скрыть свои несчастия и казаться довольными: они опасаются, что по их страданиям заключат об их вине.