– К Борьке в самый конец! – Степаныч скрылся в дебрях квартиры.
Из кухни по коридору в полутьме, где что-то шуршало по углам, прошли до последней двери. Воняло так, что даже видавшие виды милиционеры зажимали носы. Дверь оказалась запертой, на стук никто не отзывался.
– Ай, да пошли они все! Ломай дверь на фиг! – распорядился потерявший терпение Костин.
Комната против ожидания оказалась довольно просторной, даже какая-то мало-мальски приличная мебель стояла, но перегаром несло жутко. Вячеслав поднял глаза и вдруг заметил на темном потолке какие-то узоры, которые оказались цветами, а вон и ангелочки летают, а в правом углу отчетливо просматривались две пухлые женские ноги нежно-розового цвета.
– Что смотришь? – усмехнулся участковый. – Это у них плафон на потолке, все расписано было, еще до революции. Здесь раньше зала была большая, которую на несколько частей поделили. Там тетка голая на потолке. Борьке ноги достались, а все остальное у соседей в другой квартире.
– Так это они что, с самой революции потолок не белили?
– А чего ж такую красоту замазывать? Тут раньше Борькина мать жила, комнату аккуратно содержала, а потом все ему оставила и к дочери переехала.
Милиционеры осмотрели комнату. На диване что-то спало. Участковый потряс это, оно оказалось лохматым мужиком неопределенного возраста. На все тычки и пинки Борька никак не реагировал, только рычал, как детский плюшевый медведь.
– Ничего у вас не выйдет, теперь он так до завтрашнего вечера будет, – сказал появившийся в дверях Степаныч.
– Часто он так?
– Да примерно сутки через трое. Сегодня с полдня напился, завтра к вечеру встанет, пойдет искать, где бы похмелиться, потом два дня нормальный, работает, а потом опять все по новой.
– А где работает?
– А на рынке где-то при ларьках, чистит там, грузит.
Костин что-то подсчитал.
– А в понедельник, значит, у него не запойный день был?
– Выходит, нет. А где он в понедельник был, меня не спрашивайте, но ходил куда-то – это точно, дома его не было.
– Ладно, хватайте его, ребята, пусть он у нас в камере проспится, завтра допросим.
Они пронесли бесчувственного Борьку через коридор, потом через кухню, где на плите тараканы готовились встречать Рождество, на улице погрузили в машину и отвезли в отделение.
В пятницу с утра на Надежду налетела запыхавшаяся Светка.
– Ой, Надежда Николаевна, листочек такой тут у вас на столе был, вы его никуда не переложили?
– Да нет, а тебе-то он зачем?
– Да я на нем вчера записала табельные номера новые, из отдела кадров звонили, а он куда-то делся.
Тумбочка, где находился телефон, стояла вплотную к Надеждиному столу, и сотрудники часто хватали то карандаш, то листок бумаги, когда надо было что-то срочно записать.