Карпов встал, походил по комнате, вернулся к столу и пододвинул к себе развернутую газету. Это был обычный номер западногерманского «Курир» — восемь полос убористого текста и контрастных фото, оттиснутых на тонкой шелковистой бумаге, несколько страниц рекламы, затем вкладыш с продолжением какого-то романа. Большая статья в правом нижнем углу первой полосы была заключена в черную рамку.
Газета была годичной давности, но оказалась у Карцова только теперь, да и то по чистой случайности. Утром он зашел ко мне в редакцию договориться о предстоящих спусках под воду: Карцов не только врач, но и подводный исследователь, и на завтра были назначены погружения в районе затонувшего в древности города.
Подводные пловцы работают парами, охраняя друг друга, как это делают в бою истребители. При погружениях я — напарник Карцова. Вот он и заглянул ко мне, чтобы заранее все уточнить.
Обложившись газетами, я сидел за составлением обзора. Здесь были издания социалистических стран, номера французской «Монд» и лондонских «Таймс» и «Обсервер», бюллетени агентств. Разговаривая, я рылся в подшивках, затем отпер шкаф и выволок толстую пачку газет из архива.
Тут-то Карцов и увидел «Курир». Он так и впился глазами в статью в правом нижнем углу первой полосы газеты.
Он в совершенстве знает немецкий, но поначалу не сама статья в траурной рамке взволновала его. Фотография, заверстанная в центре статьи, — вот от чего он не мог отвести глаз.
— Кто это? — осторожно спросил я.
— Абст.
Меня как пружиной подбросило. Я схватил подшивку, вгляделся в заголовок статьи с фотографией. Невероятно! Очевидно, в сутолоке дел я просмотрел этот номер газеты.
— Некролог, — пробормотал я, опускаясь на стул. — Как же так?..
Карцов не ответил. С минуту он сидел неподвижно. Потом встал, направился к двери.
— Возьми ее, если хочешь, — сказал я. Он обернулся.
— Возьми газету, — подтвердил я, — тебе она нужнее.
Он вернулся, сложил «Курир», сунул себе в карман.
Потом Карцов долго бродил по улицам города, больше часа провел на Приморском бульваре. Он сидел у самой кромки воды, привалившись к спинке скамьи, расслабив вытянутые ноги.
Как бы ни был он утомлен, стоило ему оказаться у моря — и отступала усталость. Но сейчас он глядел на Каспий и не видел ни бухты, ни горбатого острова на горизонте, ни буксиров и катеров, которые в эту пору во множестве снуют от причала к причалу.
А день догорал. Аллею пересекали синие тени. И ветер, который не унимался с утра, теперь притих, будто притомился. Два скутера, вздыбив носы, промчались вдоль каменистого парапета бульвара и унеслись в море. Оглушительный треск форсированных лодочных моторов вернул Карцова к действительности. Поднявшись со скамьи, он зашагал домой.