— Да провались ты! — отвечала она. — Станешь меня, старуху, учить картошку жарить.
— Да не по-деревенскому, а вот как я в Пензе в ресторане до войны готовил. Вот прикажет тебе генерал-майор, как ты ему скажешь, а?
Невестка Фрося и больной внучек внимательно слушали этот длившийся уже несколько дней спор. Старуху сердило, что она не умеет готовить блюд с глупыми названиями и что тощий верзила-повар ловчее её управляется в кухонных делах.
«Тимка, одно слово — Тимка», — говорила она, зная, что повар не любил, даже когда его называли по фамилии, и улыбался лишь при обращении «Тимофей Маркович». Так величал его Лядов, когда хотел перекусить ещё до того, как генерал садился обедать. Самарин был доволен своим поваром и никогда не сердился на него. Но теперь, садясь обедать, он сказал:
— Повар, сколько раз нужно повторять, чтобы самовар привезли из штаба?
— Сегодня к вечеру АХО привезёт, товарищ генерал-майор.
— А на второе опять баранину жарил? — спросил Самарин. — Два раза ведь говорил, чтобы рыбы нажарил. Речка-то рядом, время тоже как будто есть.
Дмитриевна, усмехаясь, поглядела на смущённого повара и сказала:
— Ему бы только над старухой смеяться, а если генерал просит честью, нешто он понимает? Одно слово — Тимка!
— А он смеётся над вами? — спросил Самарин.
— А нешто не смеётся, — ты, говорит, старая, можешь котлету де-воляй жарить? И пошёл… Тимка-то.
Самарин улыбнулся.
— Ничего, я над ним тоже посмеяться могу… Повар, — сказал Самарин, — как тесто для бисквита готовить?
— Это я не могу, товарищ генерал-майор.
— Так. А как пшеничное тесто всходит? На соде, на дрожжах? Объясни, пожалуйста.
— Я по кондитерскому цеху не работал, товарищ генерал-майор.
Все рассмеялись посрамлению повара.
После обеда генерал пил чай и пригласил Ольгу Дмитриевну. Старуха неторопливо обтёрла руки фартуком и, смахнув с табуретки пыль, подсела к столу. Она пила чай из блюдечка, утирая морщинистый лоб, блестевший от пота.
— Сахару, сахару возьмите, мамаша, — говорил Самарии и спросил: — Как внук, опять не спал ночью?
— Нарывает всё нога. Беда с ним, — сам замучился и нас замучил.
— Повар, ты угости ребёнка вареньем.
— Есть, товарищ генерал-майор, угостить пацана вареньем. — А как там, в Ряховичах, бой идёт? — спросила старуха.
— Идёт бой.
— Народ что терпит! — старуха перекрестилась.
— Народу там нет, — сказал генерал, — выехал весь народ. Стоят пустые хаты. И вещи народ вывез. Вот объясни мне, Ольга Дмитриевна, такую вещь: сколько я заходил в пустые хаты, — вещи все вывезены, а иконы колхозники оставляют. Уж такое старьё с собой берут, смотреть не хочется, стоит хата пустая, ничего нет — газеты со стен сдирают, а иконы оставляют. Во всех хатах так. Вот ты, я вижу, молишься, объясни, как же это так? Бога оставляют?