А теперь они шли по тому самому холму, с которого зимой катались на санках и где играли в снежки. Только теперь он был покрыт зеленой травой. Светило теплое весеннее солнце.
– Я не звонил тебе, – начал он, когда они дошли до вершины.
– Я заметила.
Они сели на траву. Сабрина поджала под себя ноги.
– Ты мне тоже не звонила, – сказал он. – Но не будем говорить о нас.
– Таков ведь был план, не так ли?
– Да, был, – согласился Зак. – Я думал, он сработает, – он посмотрел на нее.
Почему же она не улыбается? Почему не сдается и не рассказывает, как плохо ей было без него? Почему не признается, что хочет его также, как и он ее?
Зак набрал воздуха в легкие. Сейчас или никогда.
– Но план не сработал. По крайней мере, для меня, – он посмотрел ей в глаза.
Она кусала губу. Ее щеки покрылись румянцем. Он взял ее руки в свои и заставил себя продолжить. Потому что если он не скажет ей это сейчас, то не скажет уже никогда.
– Меня больше не устраивает моя жизнь, которая казалась мне такой удобной… Потому что в ней нет тебя…
Сабрина положила свою руку, на его ладонь.
– Зак, не стоит говорить этого, если ты действительно так не думаешь. Если ты не хочешь иметь ничего серьёзного со мной.
– Не хочу? С тобой? – удивленно повторил он. – Ты лучшее, что было у меня в жизни. Я люблю тебя.
– Ты? Любишь меня? – Ее глаза наполнились слезами. – Ты же говорил, что…
– Я знаю, что говорил. Я знаю, что думал. Я был неправ. Потому что, если это не любовь, значит, я серьезно болен. Я не могу есть. Я не могу спать. Я не могу работать.
– Звучит серьезно, – сказала Сабрина и улыбнулась. – Чем я могу тебе помочь? – Она придвинулась к нему, поцеловала и отодвинулась, чтобы посмотреть на него.
– Это помогло! – сказал Зак.
Он обнял ее и поцеловал так, как не целовал прежде: глубоко, нежно. Но подождите! Чего-то не хватало. Он прервал поцелуй, положил ей руки на плечи.
– Когда мужчина говорит женщине, что он любит ее, разве она не должна ничего сказать и ему? – спросил Зак. – Не мучай меня, Сабрина.
Если ты не любишь меня, просто скажи. Если ты все еще хочешь остаться старой девой и уйти на пенсию в шестьдесят пять лет, чтобы наслаждаться одиночеством, скажи мне, и я изменю свои планы.
– А какие у тебя были планы? – спросила она.
– Я подумывал насчет того, чтобы пожениться на заднем дворе дома Эла и Дорин.
– С наряженными детьми? – спросила она.
Ее глаза светились счастьем.
– Я думал, тебе должно понравиться, – сказал Зак, довольный собой. – Но я не могу жениться на женщине, которая не любит меня. Которая не хочет того, чего хочу я.