Я сунула руку в карман. Пальцы сомкнулись на авторучке. Я отвернула голову, будто уходя от поцелуя, но на самом деле глядя, где Тлалоци. А он отошел к алтарю и спихнул с него Полину, словно мусор. Он очищал алтарь, очевидно, для смерти своего бога.
Супруг Красной Жены погладил мне лицо, пытаясь бережно повернуть его к себе. Он прошептал, и дыхание его ласкало мне лицо:
- Я буду носить твое сердце на ожерелье языков, и мои поклонники вечно будут помнить твою жертву.
- Как романтично, - сказала я, осторожно вытаскивая из кармана авторучку.
- Повернись ко мне, Анита. Не заставляй делать тебе больно.
Пальцы сомкнулись у меня на подбородке и стали медленно поворачивать меня лицом к нему. Я ощущала силу в этих пальцах, знала, что они могут легким сжатием просто сломать мне челюсть. Помешать ему повернуть меня к себе я не могла, остановить не могла, но ручка уже была у меня в руке. Палец лежал на кнопке, выбрасывающей лезвие. Надо было только приложить точно к сердцу.
Снаружи загремели выстрелы, и достаточно близко, будто выход был рядом. Послышался рев, и я знала, что это. Полиция принесла с собой огнеметы или пригласила национальную гвардию принять участие в потехе. Интересно, чья это идея - очень удачная. Пусть они все сгорят.
Я глядела на него снизу вверх, и пальцы его держали мое лицо.
- Действительно ли бьется для меня твое сердце? - спросила я.
- Оно бьется. Кровь бежит по этому телу. Ты дала мне жизнь, и теперь ты дашь мне бессмертие.
Супруг Красной Жены склонился надо мной, как принц над Спящей Красавицей, запечатлеть поцелуй, после которого опять все будет хорошо. Губы его были в дюйме от моих. Слишком ярким было воспоминание, как умирала и высыхала плоть Сета. Очевидно, я успела приставить авторучку ему к сердцу. Он подался назад на долю дюйма, в глазах его был вопрос. Я нажала кнопку, и клинок вошел в сердце.
Глаза его расширились, исчез бирюзовый огонь, остался только очень человеческий взгляд.
- Что ты сделала?
- Ты просто вампир. А вампиров я убиваю.
Он скатился с камня на пол, протянул руку к Тлалоци. Жрец бросился к нему, и я не стала ждать, есть ли у него лечение для своего бога. Я отстегнула левую руку и наклонилась к ногам.
Супруг Красной Жены рухнул на колени, и жрец рухнул вместе с ним. "Нет, нет, нет!" - кричал он. Прижимая руки к рукояти ножа, он пытался остановить хлещущую кровь. Бог в судорогах упал на пол, пытаясь зажать рану, укротить кровь.
Я освободила лодыжки и скатилась с камня на другую сторону. Было у меня предчувствие, что Тлалоци будет мною очень недоволен.