- Да.
- Как мне невтерпеж с ними встретиться.
- Ради духа сотрудничества и прекращения сюрпризов сообщаю: Олаф не очень любит женщин.
- То есть он гей?
- Нет, и в ответ на подобное предположение он наверняка полезет в драку, так что не надо, пожалуйста. Если бы я знал, что позову тебя, то его бы вообще не пригласил. Вы двое в одном доме и работающие над одним делом, это будет... катастрофа это будет.
- Сурово, - сказала я. - Ты думаешь, мы не сможем сыграться?
- Я это почти гарантирую.
Дверь открылась, и наш разговор резко прервался. Я подумала, не это ли ужасный Олаф. Человек в дверях не походил ни на какого Олафа, но откуда мне знать, как Олафу положено выглядеть?
Этот был шести футов ростом, дюйм туда-сюда. Трудно было определить рост точно, потому что нижняя часть тела скрывалась под белой простыней, которую мужчина прижимал к себе рукой у талии. Ткань спадала к его ногам, как вечернее платье, но от талии вверх никаких признаков парадного костюма не наблюдалось. Мужик был худощавый, мускулистый и отлично сложенный. Ему шел прекрасный ровный коричневый загар, хотя частично это был и натуральный цвет, потому что перед нами стоял индеец, да еще какой. Волосы длиной до пояса падали через плечо и закрывали щеку, густые, черные, спутанные со сна, хотя еще рановато было для отбоя. Лицо сходилось вниз гладким и плавным треугольником, на подбородке ямочка, губы полные. У него черты лица были больше европейские, чем индейские - расизм ли это так думать или просто правда?
- Можешь уже закрыть рот, - сказал Эдуард мне на ухо.
Я закрыла рот.
- Извини, - промямлила я. И очень смутилась. Обычно я не обращаю на мужчин такого внимания, тем более на тех, с кем незнакома. Что сегодня со мной стряслось?
Мужчина на крыльце намотал простыню на руку, так что показались ноги, и смог сделать два шага, не запутавшись.
- Извините, я спал, а то бы я раньше вышел помогать.
Простыня его не смущала абсолютно, хотя пришлось приложить немалые усилия, чтобы намотать ее на руку и суметь второй рукой взять чемодан.
- Бернардо Конь-в-Яблоках, Анита Блейк.
Он держал простыню правой рукой и несколько смутился, когда выпустил чемодан и стал все это перекладывать в другую руку. Простыня соскользнула спереди, и мне пришлось отвернуться - и быстро.
Отвернулась я, потому что покраснела и надеялась, что в темноте это будет не видно. Я замахала рукой за спиной:
- Поздороваемся, когда оденешься.
- Смущаешь девушку, - раздался голос Эдуарда.
- Прошу прощения, - сказал Бернардо. - Я действительно не хотел.
- Мы сами заберем багаж, пойди оденься, - сказала я.