—Дьявольское пламя, да что он о себе возомнил? Я степь поливала кровью, пока он прохлаждался на илмайрской границе! Он хоть одного–то кочевника издали видел? Хоть раз в шатре жил? А все туда же, выпендривается!
Ньярра слушает все это и говорит с удовольствием:
—Лэй, а что тебя бесит–то так — что умничает много или что в вырез тебе не заглядывает?
Останавливается, меряет его взглядом, фыркает.
—И то, и другое, Нийе. И не знаю, что больше.
—За что тебя люблю, леди–капитан — за откровенность.
—Так что ты предлагаешь, трахнуть его и успокоиться?
—Тебе решать. Что, так нравится?
Она вспоминает серые пронзительные глаза, твердый рисунок губ, кольца темных волос на висках, широкие плечи.
—Нравится, черт побери. Какого хера он на меня даже не смотрит?
—А ты что хотела, чтобы он тебе задницу лизал? Не из таких он.
—Да из каких он вообще? Не наш он, чужой, не приживется. За каким чертом он сюда перевелся? Вот не было печали. И смотрит так, будто мы дикари, а он — криданский король. А сам из провинции захудалой, и в столице–то ни разу не был, небось.
—Постой, ты что, в его бумаги залезла? Полковник тебе голову оторвет, если узнает.
Она разводит руками.
—Должна ж я была выяснить, с чего он так нос дерет. Ну воевал, да, — говорит неохотно. — На эссанти даже ходил пару раз. Правда, было это чуть не пятнадцать лет назад. А с тех пор все по мелочи — разбойники да эйхеле.
—А он тобой тоже интересуется.
—С чего ты взял?
—На тебе ж не написано, что ты у Змеиного ручья на южном фланге дралась. А он в курсе.
—И верно. Не прост капитан Тинвейда, ой не прост.
С простым они бы так не лаялись на советах. Он слова цедит холодно, равнодушно, не глядя — она сладким голосом издевается, с милой улыбкой и взглядом в упор, а скулы сводит от бешенства. Прочие офицеры веселятся, наблюдая за их словесными поединками. Впрочем, открыто они не сцепляются. Это значит признать врага, бросить вызов, и придется принять бой, а оба они пока не готовы. Приглядываются, принюхиваются, как псы перед дракой, проверяют друг друга. Рано или поздно сорвались бы, но до этого не дошло.
—Как насчет кофе, капитан Лизандер?
—Вы приглашаете или напрашиваетесь, капитан Тинвейда?
—Приглашаю. Нужно обсудить кое–что.
Губы ее норовят сами собой расползтись в улыбке. Есть! Первый сдался!
Только это, черт возьми, даже на почетную капитуляцию не похоже. Он все так же равнодушен, потягивает кофеек, ведет светскую беседу о делах крепости и на Лэйтис по–прежнему не смотрит. Она тихо злится. Был бы загляденье мужик, не будь он таким ледяным. Ведь не дурак, и язык у него как надо подвешен, и мечом владеет отлично, и в седле держится так, что залюбуешься… а ресницы, черт возьми! Вот так, когда он в профиль, они хорошо видны, и нижняя губа чуть выпяченная… и пялиться можно сколько захочешь, он и не заметит.