— Яки по суху, — ворчливо пробормотал Тёрм и прыгнул в воду. Болотная жижа обжигающе коснулась разгорячённого тела. Несколькими резкими гребками Термарель доплыл до того места, где трещина становилась достаточно широкой, чтобы вместить в себя человеческую фигуру, и на мгновение остановился, словно раздумывая. Но, затем вдохнув полной грудью, решительно двинулся вперёд в направлении провала. Следом туда отправился громко ругающийся Мейхель, и последним, подняв водяной бурун, в трещину провалился освободившийся из ослабевшей сферы конь. Едва его тёмная грива скрылась в темноте, как стенки тоннеля схлопнулись, оставив за собой лишь недовольно журчащую воду.
В пещере стояло невероятное зловоние. Повсюду валялись кости и плоть разлагающихся животных. Теперь мне стало понятно, откуда исходил тот мерзостный запах, заполнивший всё окружающее болото пространство. Здесь же вонь была абсолютно непереносимой. Меня вывернуло едва ли не наизнанку. Отмучавшись, я вытерла ладонью губы и прислонилась спиной к холодной стене грота. Стало чуть легче. Спустя несколько минут, немного отдышавшись, я внимательно осмотрелась. Неподалеку от меня валялась спутанная по ногам вьючная лошадь. Время от времени по её спине пробегала едва заметная волна дрожи. Я лежала на боку, руки оказались крепко спеленаты за спиной, а ноги скручены вместе. Попробовала освободиться от пут, но тщетно. Узлы и петли были затянуты на совесть. Будто сыромятные ремни, высыхающие на солнце, в тело всё сильнее впивались сохнувшие на воздухе водоросли-путы. Я попыталась пошевелить кистями и к своему ужасу поняла, что перестала чувствовать пальцы. Стало совсем не по себе. А в дальнем углу пещеры послышалось какое-то шевеление. Приподняв голову от холодной поверхности камня, я посмотрела в ту сторону. Как я этого не заметила раньше? Сердце заколотилось от ужаса — прямо напротив меня черной громадиной высилась уродливая фигура огромного двухметрового жабера. Шесть толстых, покрытых отвратительными бородавками щупальца, непрестанно извиваясь, тянулись в мою сторону. Огромное, бочкообразное, покрытое множеством складок и наростов тело поддерживали две коротких уродливых ножки. Жабер скользнул глазами по нашим (моей и лошади) скрюченным фигурам, и на его лице появилась довольная ухмылка. Но назвать его приплюснутую морду лицом, а ухмылкой — гримасу на вытянутой вперед присоске можно было лишь с огромным натягом. Тем не менее, он действительно довольно ухмылялся. Утробно хрюкнув, толстая образина шагнула в мою сторону. Раздвоенный хвост волочился по земле, загребая за собой и белые от времени кости, и куски ещё гниющей плоти, оставшейся от недавних пиршеств, и валяющиеся на полу грота камни.