— Сидите тихо, — холодно посоветовала мама, — А то я начну нервничать и стрелять.
Сима побелела от этих слов. Ей вся эта затея не нравилась. Мне тоже, а что делать?
— Что теперь нам делать? — спросила Сима.
Мы втроем стояли посреди комнаты в однокомнатной квартирке на первом этаже. Она была для бабы Зои и гостиной и спальней. У окна были стол и телевизор, рядом шкаф, где сейчас была заперта хозяйка, у стены напротив двери стояла разобранная кровать. Когда мы вломились, бабка как раз собиралась лечь.
— Вервольфы очень подозрительны. Кто-то из них мог пойти за девочкой вдогонку, — сказала мама, — Поэтому вы встаньте слева и справа от двери в комнату, а я…
Она подошла к кровати, приподняла край одеяла, забралась на простыни в обуви, с обрезом и накрылась почти с головой.
— Ну, просто боевик! — неодобрительно заметила Сима, — И все это ради одного ребенка.
— Волчонка, — напомнила мама из-под одеяла.
В шкафу раздалось возмущенное мычание.
— Тихо там, — напомнила мама и добавила в наш адрес, — И вы не двигайтесь. У волков хороший слух.
— Она не волк! — сдавлено послышалось из шкафа.
— Будешь вякать, я ее застрелю, — пригрозила мама.
Сразу наступила тишина. Мы с Симой стояли по бокам от двери, держа оружие, заряженное серебром, наготове на случай появления взрослых вервольфов. Мама притаилась под одеялом, баба Зоя в шкафу не подавала признаков жизни. Минут десять мы напряженно прислушивались, потом в замке заскрежетал ключ.
— Баба Зоя! — заверещал в прихожей высокий детский голос, — Это я пришла!
— Да, — как можно неразборчивей ответила мама под одеялом, — Проходи.
Судя по звукам, девочка разулась и поставила корзину, потом протопала в комнату, не снимая плаща.
— Я только харчи принесла, в холодильник поставлю и пойду гулять, сидеть с тобой не буду, попробуй Ритке наябедничай, — скороговоркой выпалила она, остановившись в дверях, и не замечая притаившихся нас, — Ты что заболела? Бабка-зараза! Сколько раз тебе говорила: перестань меня позорить! Тебе чего, плохо? Давай, выгляни. Чего ты там зарылась?
— Чтобы ты спросила, внученька, — мама высунулась из-под одеяла и направила на Машу обрез, Ну-ка, тихо, а то огорчишь бабушку.
Маша отскочила назад, оглянулась, увидела нас, раскрыла рот, но кричать не стала. В ее маленьких блестящих глазах вспыхнуло потрясение и догадка.
— Вы охотники? — одними губами спросила она, схватилась за щеки и села прямо на пол.
— Итак, — мама откинула одеяло и выбралась из кровати, — Тебе придется вести себя тихо. Поняла?
Маша кивнула.
— Где бабушка? — тихо спросила она.