Дина поковыряла пальцем в сахарнице, потом запустила туда всю ладонь.
— Ну, что, ты готов к продуктивному общению?
Она протянула влажно блестящую растопыренную пятерню к лицу Севы. Он завизжал, словно его посадили на угли. Внутри круга Сева метался, извивался змеей, потом начал биться головой об пол, поэтому его пришлось посадить на кресло и привязать запястья к подлокотникам, а лодыжки к передним ножкам.
— Не надо! — заорал Сева, пытаясь избежать прикосновения измазанной елеем ладони.
— Тогда рассказывай, — угрожающе-вкрадчивым тоном предложила Дина.
— Ладно, ладно, — глядя на ее руку, Сева начинал задыхаться, — Она жива. Жива ваша мать, ее прячут здесь, в городе. Стас, он был со мной в бойлерной. Он назвал это место "нехорошая квартира". Только не надо!
— Что за "нехорошая квартира"? — Дина недоверчиво нахмурилась, — Не впаривай мне Булгакова, Бегемот недоделанный.
Она вытянула руку с явным намерением дотронуться до извивающегося в кресле демона.
— Кажется, я знаю, что это за место, — остановил ее Эдик, — Один друг рассказывал про квартиру в доме, где раньше жил, в которой никто не задерживается надолго. У первых жильцов шестнадцатилетняя дочь покончила с собой, с тех пор владельцы меняются как перчатки. В народе ходят подозрения, что с этим жильем что-то неладно. Адрес я знаю.
— Ну, предположим, — Дина опустила руку, — А где демон?
Сева обреченно поник головой.
— Он прибудет в город к полуночи, — тихо проговорил он, — Он ищет ребенка.
— Какого? — спросила я.
— Мальчика. Больше я ничего не знаю, клянусь, — едва слышно сказал Сева.
Он бессильно повис в кресле, закрыв глаза.
— Что-то проясняется, — Дина вопросительно посмотрела на Эдика, — Ну, что, отчитаем эту штуку?
— Вы же обещали! — взвился Сева.
— Разве? — холодно удивилась Дина, — Так что, Эдик?
Эдик нахмурился и вздохнул.
— Православная церковь экзорцизм не практикует и не одобряет, — проговорил он, — Считается, что только святой подвижник может изгнать беса. Простой же человек может одолеть его длительным постом и молитвой.
— Сажать его на диету некогда, — заметила Дина, — А католики что делают?
— А у католиков жертвы одержимости, как правило, дохнут, — сердито буркнул Эдик и, увидев недоумение на наших лицах, пояснил, — Да, а вы что думали? Демон в теле парня. А у него, кстати, прострелена грудь. Если бес из него выйдет, он, скорее всего, не выживет.
— А это, по-твоему, жизнь? — спросила Дина, указав на привязанного Севу, — Так что мы можем сделать с этой гадостью?
Эдик помедлил, угрюмо глядя на нас и на сжавшегося Севу, потом подошел к груде упавших с полок книг.