— У меня такое ощущение, словно меня вербуют в иностранный легион, — признался Он.
— На маковку планеты, — с иронией пояснила она.
— Мне и здесь хорошо, — парировал Он.
— Жалкое человеческое чванство, — она отвернулась, — словно ничего лучше не бывает…
— Просто не вижу смысла, — Он попытался смягчить ситуацию.
— Ладно, верю, — призналась она, оборачиваясь, — только без глупостей и, пожалуйста, помолчи.
И у него появилось ощущение, что все это уже было, что картинка существует сама по себе. В данный момент о ней вспомнили, проявили и показали, — как в детском калейдоскопе — камушки упали в случайной комбинации и мозаика сложилась, как связка ассоциаций, как старый сон, как трещина мира; и ничего, совершенно ничего не изменилось — ни в этом чертовом городе, нигде — ни в людях, ни в Монстрах, словно одно существовало независимо от другого, словно, когда ты открываешь глаза, ты должен видеть мир по-новому, а этого не происходит, и тебе жутко от нелепости ситуации, от несопоставимости чувств и реальности, от собственной забывчивости, от потери времени, просто — от обмана, черт побери.
Господи, взмолился Он, так ведь не бывает, не бывает! Теперь уже не бывает!
— Нет, — ответила она, — бывает. Ты сам не замечаешь, но бывает.
— Я всю жизнь стремился к ясности! — выкрикнул Он.
— Да, но ты покорился ей.
Теперь она стояла далеко. Так далеко, что Он даже не различал лица.
— Что же мне делать? — спросил Он.
— Хоть немного сомневаться, — ответила она. — Рассудок сковывает тебя…
— Но я только этим и занимался, до того, как вы пришли…
— Я не знаю, о чем ты говоришь. Я живу здесь сто лет, целую жизнь…
Он хотел крикнуть ей, что не верит, что если ты навидался всякого и невсякого, ты просто не можешь верить — даже тем женщинам, которых когда-то любил, что тех, кто верил, давно нет в этих разваливающихся городах со сбесившимися Сиренами и Наемниками, что ты, быть может, единственный человек, который остался, не считая того сумасшедшего, который сегодня пытался сжечь Монстра, — уж он-то не сомневался до самого последнего момента.
А потом Он подумал, что пока жив хоть один человек, вряд ли здесь у Наемников что-то получится.
— Подожди! — крикнул Он, — я пойду с тобой?
— Ты забыл ружье, — сказала она, когда Он приблизился.
В ее фразе сквозило торжество.
— Оно мне ни к чему, — ответил Он, как примерный ученик.
Сомнения оставили его, и Он был смел до безумия.
— Ты делаешь успехи, — она засмеялась. — Я горжусь тобой. У тебя куча талантов.
Если что-то и случится, то без предупреждения, решил Он, я и так нарушил все заповеди. Я слишком рискую.