Они пересекли двор.
Он все время что-то пытался переспросить у Теоретика…
— … попробуй высунись! Я уж и метлой грозил. Иных ткнешь — и дух вон… иных….
… и все время забывал.
— … а от некоторых возгорает, от тех, кто похож на сухие пеньки…
Под ногами лопалось стекло. Лед в щелях распирал асфальт.
… что-то очень важное, как забытая строфа, как тайное имя…
Голова у него была словно напичкана ватой.
— … но сегодня не придут, сегодня ни один прибор не дотягивает — распыление большое, как при выветривании…
— Что ж так?.. — спросил Он, вконец отчаявшись.
— Кабы я знал… — посетовал старик удрученно, и выдохнул винные пары.
И Он понял, что ему снова не дают додумать какую-то важную мысль.
— Спеленало… — Догадался вслух. В который раз — привычно, обыденно, как дышать, как есть…
— По боку нас, по боку… — закивал старик.
— Не логично, — сказал Он, все еще думая о своем, — не ло-гич-но!
И старик радостно полез за заветной бутылкой — ничего не понимающий, убогий, грязный, последний из умников, если верить бреду, вообразивший, что что-то может, завязший по макушку (впрочем, мы все завязли), не понимающий, что, быть может, с ним ведут игры, тешат самолюбие, чтобы он только оставался человеком, а не скатывался до животного состояния. Цель оправдывает средства, — а вдруг что-то выйдет? А не выйдет — и так уж наворочено — дальше некуда, надергано и посажено в спешке и бестолковости.
— Есть же где-то кончик? — спросил Он, больше обращаясь к себе, чем к Теоретику, и оставляя попытку покопаться дольше, — за который надо ухватить. Есть!?
Было привычно одиноко, — туповатое состояние, от которого тебе нельзя откреститься; было-стало, кто разберет, залогом теперь уже чужих мыслей, чужого будущего и вообще уже не твоей жизни, а «некого», кто «хозяин», словно это для него любимая игра, — чтобы только поразвлечься, а не для умного, стоящего собеседника, которой будет являться раз за разом, чтобы только докопаться до истины и в конечном итоге оставить дураком. Ведь этого же никому не хочется.
— Должно быть, — радостно крякнул Теоретик-Падамелон после глотка. — Я тебе об этом давно твержу.
— Вот мы за него и потянем, — произнес Он мысли вслух, не очень веря самому себе. Почему-то ему так хотелось — верить, думать, что на это раз Он решит бессрочную задачу.
— И правильно, — поддакнул старик, — прямо завтра… — и тряхнул жидкостью в бутылке.
Еще один правдолюб, решил Он.
***
Вход открылся совсем неожиданно — под заросшим холмом, и больше походил на спуск в заброшенное бомбоубежище. Снизу ударило сырым, теплым воздухом, кислым запахом жилья, и Он понял, что работает вентилятор.