– Нам они не достались, – внесла я свои коррективы.
– …А муж при этом считается лишним звеном. Не понимаю только одного – почему сразу не сказать правду: ты, Дмитрий Николаич, на фиг мне не нужен. Даже новоявленный сосед удостоился внимания, а тут…
Я упорно молчала. Знал бы Дмитрий Николаевич, от каких потрясений я берегу его нервную систему! Тогда бы так не разговорился. Назло ему, демонстративно перегладила все выстиранное белье. Терпеть не могу гладить. Моя вторая мама – свекровь – учила получать от этого удовольствие, но наука пошла впрок как-то однобоко. То есть в процессе глажки я успеваю мысленно решить много проблем, придумать что-нибудь дельное для дома, для семьи, отчего действительно получаю удовольствие, но вот заставить себя приступить к этому процессу – выше моих сил. Димка, решивший облегчить мою участь, купил мне «Калинку». Но она, во-первых, гладит не все и не так качественно, как утюг, а во-вторых, чтобы ее установить на стол и потом убрать, необходимо приложить некоторые физические усилия, что окончательно отбивает желание гладить. Пожалуй, надо потихоньку приобретать белье, которое можно вообще не гладить. Дорого, а что делать?
Димка продолжал ворчать. Я не слушала. Ко всему привыкаешь… Несколько раз он заглядывал на кухню и разочарованно морщил нос, поняв, что его выступления погоды не делают. Даже Элька, спавшая на табуретке, не обратила на них никакого внимания. Вот последнюю его фразу услышали мы обе: «Все равно вычислю – и убью». Кого и за что, не поняла. Вдаваться в подробности не стала. Отдыхает человек – и пусть себе отдыхает. Элька же глухо заворчала, спрыгнула с табуретки и улеглась под столом.
Детки из гостей вернулись около одиннадцати. Слегка пришибленные полученными впечатлениями. Алиса показывала кассеты с различными поездками за границу по турпутевкам. Все пришли к выводу: за границей хорошо, а дома – лучше. Лешик добавил:
– Если дома почти так же хорошо.
Алена порывалась рассказать о жизни Алисы, но я отказалась слушать. Завтра рано вставать. Элька меня поддержала. Как следует потянувшись, она покинула кухню, предоставив ее в полное распоряжение молодежи и тщательно обнюхав по пути в большую комнату Славкины ботинки, зевнула.
Уснула я почти сразу. Димка улегся никак не раньше часа ночи, умышленно создавая легкий шум. Сделала вид, что меня от усталости пушкой не разбудишь. В семь утра проснулась опять-таки от легкого шума и сразу же ощутила панику. Димка вытаскивал с лоджии свои… лыжи. Это могло значить одно из двух: либо он решил самостоятельно пойти своим лыжным путем, либо намеревался наглухо пристать к нам с Наташкой. Ни то, ни другое мне не нравилось. Завтракали в полном молчании. В половине девятого позвонила Наталья и напомнила, что ровно в девять мы должны стоять с лыжами у подъезда. Мне, хотя муж с кухни удалился, пришлось промычать только «угу-у».