— При всем уважении к памяти преподобного Хакстебла считаю, что его следовало повесить, утопить и четвертовать, — заявил виконт.
— О Эллиот! — в ужасе воскликнула Ванесса. — О чем ты говоришь?
— Если бы я до сих пор оставался холостым, — продолжил он, — и выбирал невесту из трех сестер, основываясь исключительно на внешности, то все равно выбрал бы тебя.
В глазах Ванессы снова вспыхнули искры смеха, а на губах появилась нежная улыбка.
— Вы мой галантный рыцарь, — заметила она. — Благодарю вас, сэр.
— Так, значит, я воплощаю в себе не только холодность и раздражительность? — поинтересовался Эллиот.
Улыбка стала шире.
— Ты совмещаешь головокружительную смесь самых разных качеств. А потому не обращай на меня внимания, когда я приписываю тебе сразу несколько свойств характера. Уверена, что в твоей душе скрываются тысячи секретов.
Жизни не хватит, чтобы разгадать хотя бы несколько сотен. А уж обо всех и говорить не приходится. Никогда не постигнуть того, кто рядом.
— А себя постигнуть можно? — уточнил Эллиот.
— Нет, — решительно ответила Ванесса. — Нередко мы удивляем сами себя. Но разве предсказуемость не сделала бы жизнь пресной и скучной? Как бы нам удалось познавать мир, расти и приспосабливаться к новым условиям?
— Опять ударилась в философию? — скептически заметил Эллиот.
— Если задаешь вопросы, то, наверное, ждешь ответа? — парировала Ванесса.
— Тебе известно, как изменить меня к лучшему, — задумчиво произнес он.
— Разве? — Ванесса удивленно взглянула на мужа.
— «Придумаю способы. Я ведь чрезвычайно изобретательна», — процитировал Эллиот сказанную в театре фразу.
— О, надо же! — рассмеялась Ванесса. — Я ведь и вправду это сказала, да?
— Пока лежала с закрытыми глазами и отдыхала, ты думала? — уточнил Эллиот. — Проявляла изобретательность?
В ответ он услышал лишь тихий смех.
— Если нет, — заключил Эллиот, — то, наверное, я обречен на всю ночь остаться холодным и раздражительным. Интересно, смогу ли уснуть?
Он закрыл глаза.
Тихий смех повторился, а потом наступила тишина. Спустя пару мгновений послышался шорох сорочки. Несколько ночей подряд Ванесса встречала мужа одетой, поскольку он являлся в ночной рубашке.
Желание не заставило себя ждать, однако Эллиот продолжал лежать, изображая спящего.
Вскоре на грудь легла теплая ладонь. Пальцы нежно гладили, ласкали, поднимаясь к плечам и возвращаясь вниз, к животу.
Потом Ванесса встала на колени и склонилась, чтобы целовать, согревать дыханием, дразнить его губами и ногтями.
Эллиот мужественно сохранял неподвижность и не открывал глаз, изо всех сил стараясь дышать ровно.