Это было последней каплей, переполнившей чашу терпения, когда она должна была не сама защищаться, а защищать меня. Потому что она меня любила.
И когда у неё наконец появилась возможность отплатить сполна человеку, причинившему ей столько боли, вреда и мук, что она сделала?
Я закрыла свои глаза, вспоминая.
- Я так хотела убить его, что чувствовала запах Смерти. Мой палец был на курке, стоило чуть надавить - и всё было бы кончено, - она подняла голову, сжала зубы и провела рукой по волосам. - Я не смогла, - быстро прошептала она. - Боже, как я хотела этого! Я хотела прикончить его, отнять его вонючую жизнь, - она вздохнула, качая головой. - Но я не смогла.
- Почему? - спросила я.
- Когда я стояла там, глядя на него, спящего, я думала о тебе, - и тут она, впервые за весь разговор, посмотрела на меня и улыбнулась. - Я подумала о том времени, когда держала в своих руках жизнь Кассандры. Я вспомнила твои слова о том, что она не стоит того, чтобы отказываться от моей мечты. И я поняла, что если снова стану тем человеком, которым была, который убивал для того, чтобы избавляться от своих проблем... - в её глазах заблестели слёзы. - Мои мечты стоят немного, но они - всё, что у меня есть. И я не могла отказаться от них. Ни из-за него. Ни из-за кого бы то ни было.
- О, Айс, - прошептала я.
Это всё, что я тогда могла сказать.
Теперь, по прошествии сколького времени, многие вещи приобрели для меня совершенно иной смысл. Айс ступила на путь перемен и неукоснительно следовала ему ещё до того, как мы полюбили друг друга. Она отказывалась быть убийцей, отказывалась совершать поступки, которые были неправильными с её точки зрения, и делала это вплоть до того момента, когда её зажимали в угол и просто не оставляли ей выбора.
Я только теперь увидела две стороны Айс-убийцы. Одна из них была страстной натурой, пытающейся защитить себя и тех, кого она любила. Другая - полная её противоположность, хладнокровная убийца, наёмница, - вот кем она была долгие годы.
Первая была создана той жизнью, которой ей приходилось жить, когда она проснулась однажды десятилетней девочкой, потерявшей всё, что у неё было.
Вторая, как я поняла теперь, не была ей свойственна, но она развивала её, как навык, многие годы, и использовала как инструмент, такой же, как оборудование, используемое ею для ремонта машин.
Айс, помимо всего прочего, женщина невероятных страстей. И в ней есть огромная, практически безграничная любовь. Но есть и столь же огромная ярость. Где любовь обуздывали как своенравного, но беспомощного жеребёнка, там процветала ярость.