"Не могу поверить, что ты такая идиотка."
Главной хитростью больничной жизни был сон, спать как можно больше. Зависнуть где-то чуть ниже порога сознания, где не чувствуешь боли, ничто не тревожит и не волнует, просто лежать онемевшим. Она проделала очень хорошую работу, также, приходя в себя лишь для того, чтобы поссориться с родными и поспорить с докторами. Поздняя ночь — лучшее время, в отделении интенсивной терапии тихо, или так тихо, как это возможно, и ни одного посетителя. По этой причине она сильно удивилась, проснувшись, когда услышала эти слова на второй день пребывания в больнице.
Грегори? С трудом открыв глаза, она увидела его массивный черный силуэт в зеленоватом флуоресцентном свете. Память об их ночи вместе сложила ей компанию в эти тихие часы одиночества. Она крепко держалась за воспоминая, и знала, хоть и ненавидя ее за то, что она его бросила, он все равно будет вспоминать их ночь, как хорошо им было, еще долго после того, как ее не станет.
Она никогда не хотела, чтобы он видел ее такой.
"Исчезни, Фостин," хриплым голосом произнесла она. "Тебе здесь не место."
"Я не уйду."
Мэдди потянулась за кнопкой вызова у края кровати.
"Это не сработает."
"Пожалуйста, скажи, что ты не сделал ничего плохого с медсестрами."
"Не волнуйся. Я лишь предпринял меры, чтобы мы могли поговорить."
Мэдди повернула голову влево, к занавеске. "Мистер Циммерман?"
"Не слышит."
Вампиры. Низкий, электрический шум ее приборов стал слышен громче в тишине, когда она решала, что с ним делать, мозг ее работал все еще медленно. Все маленькие мониторы, подключенные к ней, жужжала и пищали медленным хором. Трубки с кислородом заставляли ее нос чесаться.
"Итак, говори."
Не обращая внимания на обиду, он, казалось, растерялся. Его глаза нервно бегали по клубку проводов, выходящих из-под воротника ее рубашки, трубок на запястьях, мониторов позади нее. "Ну, во- первых… ээ, я должен отдать тебе это."
Грегори выудил из своего кармана золотое распятие, покачивая его, как гипнотизер. Это был восточный ортодоксальный крест, с дополнительным пересечением. "Мама велела отдать его тебе, и просила передать, что молится за тебя. Видишь, надпись с обратной стороны гласит, Оберегать и Защищать на русском.
"Твоя мама?" Мэдди стало интересно, не один ли это из тех странных больничных снов. "Что, черт возьми, твоя мама знает обо мне?"
Грегори бережно взял ее руку, она была на внутривенной терапии, и зажал крест ей в ладонь. "Моя мама надеется, что ты выйдешь за меня замуж." Он встал на одно колено и поцеловал костяшки ее пальцев. "Мадлена, я надеюсь, ты выйдешь за меня замуж."