— Фредди боялся гостей, которые могли бы остаться переночевать, — сладко потягиваясь, объяснил Вито. — Вторая спальня совершенно без мебели. Внизу есть несколько кресел, но они жесткие. В такую холодную ночь я не могу дожидаться рассвета, сидя в одном из них.
С запозданием сообразив, что она выставляет напоказ гораздо больше, чем позволяют приличия, Молли по шею закрылась льняной простыней.
— Но не будешь же ты спать со мной в однойпостели!
Удивленный взлет черной брови.
— Почему-то мне кажется, что это я уже когда-то слышал.
Сраженная наповал, Молли ощущала, как душит ее комок в горле.
— Si…[4] Теперь припоминаю. Наша брачная ночь, которой не было. — Вито говорил тихо, как бы про себя, все тем же бесцветным, лишенным эмоций голосом. — Столько недель ожидания, а что потом? Ничего… Фиаско, сага.
Молли сжалась в комочек. С упавшим сердцем она вдруг ясно вспомнила ту ночь, его холодную ярость, прикрытую убийственным спокойствием, в ответ на ее попытку выдворить его из спальни, свои истерические рыдания. Она резко отвернулась, защищаясь от воспоминаний, желая прогнать их или схоронить поглубже.
— Будь добр, не смотри, я хочу встать и одеться. Я хочу переждать ночь в кресле, — заявила она, надеясь, что он устыдится и сам пойдет ночевать вниз.
— Не смотреть? — недоверчиво переспросил Вито. — Молли, сколько тебе лет? Еще пятнадцать или уже двадцать четыре?
Щеки Молли снова запылали; проклиная свою тонкую кожу, она героически пыталась не дрожать.
— На мне совсем ничего нет.
— На мне тоже, но я не так самонадеян, чтобы полагать, будто один вид моего обнаженного тела возбудит тебя до опасной крайности.
— Не смейся надо мной! — выдавила Молли чуть слышно.
— Dio, сага… — Вито мурлыкал, как огромный ленивый кот, развалившийся на ласковом солнышке. — Ты что, боишься, что я не совладаю с собой, взглянув на голую женщину?
— Нет, конечно, но…
— Так чего же ты перепугалась? — Пальцы Молли вцепились в край одеяла.
— Пожалуй, нам не следует спать в одной постели. Это неправильно.
— А кто узнает? — очень сухо спросил Вито.
— Я буду знать! И дело не в этом. Дело в том, что…
— В том, что ты — трусливая, упрямая маленькая ханжа. Стыдно, Молли. Что, по-твоему, я собираюсь сделать? Накинуться на тебя, как только погаснет свет?
Страдая от унижения, Молли отвела взгляд от его искрящихся глаз, в которых вспыхивали золотые огоньки.
— Нет.
— Или, может быть, ты не ручаешься за себя? Может, моя честь в опасности? — еще суше осведомился Вито.
— Не смеши меня! — Говоря это, Молли обнаружила, что перина под ней проседает и она уже не сидит, а опять лежит, и под головой у нее подушка. Неожиданно Вито сбросил с себя одеяло. Краешком глаза она следила за его смугло-золотистой спиной. Вито выпрыгнул из постели, открыл дверь… Молли с облегчением вздохнула, посмотрела ему вслед с благодарностью, но мгновение спустя ее охватило глубокое разочарование. Она крепко зажмурилась, со страхом осознавая, что своим чувствам уже не хозяйка и сдержать их не сможет.