Молли не ответила.
Вито бросился в другое кресло, будто для него невыносимо было сидеть рядом с Молли. Он смотрел на нее с горечью. Никогда прежде она не видела у Вито такого безнадежного взгляда.
— Вито, — робко обратилась она, напуганная выросшей между ними стеной отчуждения, стеной, которую воздвигла она сама своим нежеланием оставить прошлое позади.
— Возможно, пришло время рассказать тебе одну историю, — бесцветным голосом заговорил Вито, нервно скривившись. — Четыре с половиной года назад в маленькой деревушке я встретил очень милую девушку. Она была совсем непохожа на тех, кого я знал. Она была искренняя, открытая, ласковая и никогда не пыталась притворяться. В эту девушку я влюбился без памяти… Молли вздрогнула и побледнела.
— Я называю ее девушкой, потому что женщиной она не была. Она вообще во многих отношениях была еще очень маленькой. Дома ей жилось совсем невесело, но она не убегала из дома и не смела прекословить придирчивому и несправедливому отчиму. Короче, для своих лет она была слишком неуверенной в себе. Но мне тогда казалось, что в мой дом она войдет совершенно другой и все быстро встанет на свои места…
Как точно он все излагает… Молли прикусила губу.
— Я хотел только отложить свадьбу, дать нам обоим побольше времени, хотя сомневался, удастся ли мне убедить тебя, что я тебя не бросаю. Конечно, у газетчиков был бы настоящий праздник, если бы мы расторгли помолвку, ты бы почувствовала себя отвергнутой и униженной, и наши отношения не выдержали бы подобного испытания. Я не хотел тебя потерять, и мы двинулись дальше — храбро, но не особенно успешно, и первая же трудность разлучила нас… Кстати, Молли, хочешь ты это признать или нет, но в тот день тебе действительно море было по колено от выпитого шампанского.
Краска залила бледные щеки Молли. Чувствуя подступающие слезы, она потупилась, сжала губы и еле заметно кивнула.
— В то же время, оказывается, возникла еще одна проблема, о которой я даже не догадывался. Она-то и отравила так чудесно начинавшийся день. Все вдруг пошло наперекосяк, а я не мог понять, в чем дело, — тяжело вздохнул Вито. — Я честно пытался разобраться, я пытался увидеться с тобой, но добился лишь прошения о разводе на основании моей супружеской неверности. Дело довершила гадкая статейка о Пандоре.
— Ты никогда не говорил мне, что любишь меня, — упрямо прошептала Молли, тряся головой, словно пытаясь загнать слезы обратно.
— Может, я не мог найти нужных слов, но мне казалось, я ясно показывал… Пожалуй, лучшим доказательством моей любви было мое поведение в церкви во время венчания, когда ты топталась у алтаря, не зная, куда ступить, — грустно усмехнулся он.