"Старую подкову" они покинули в тот же день.
"Тесненько, да веселенько", — сказал Шуту Марк, когда тот с сомнением заглянул в фургон. Еще четыре человека на эту повозку — явный перебор… Но старый артист даже слушать его не захотел. Поедем, и все тут.
Что ж делать… поехали. И не пожалели, конечно.
Особенно был счастлив сам Шут. Он словно бы опять окунулся в тот мир, который знал с детства, который был ему так близок и понятен. Старший сын Марка немедля пожелал узнать, что умеет делать их гость и весь остаток дня до позднего вечера выспрашивал о разных акробатических трюках. Младший, тот самый Чижик, только слушал, открыв рот, да смотрел. В фургоне и впрямь стало тесно, но Шут все равно умудрился показать несколько трюков, узоров жонглирования и еще парочку пантомим, так, для разнообразия. Он с удивлением понял, что знает очень много, и в самом деле имеет, чем поделиться с братьями-артистами. Время от времени Шут ловил на себе восхищенные взгляды Хирги и даже Элеи, хотя та была более сдержанна в проявлении чувств. Кайза вовсе делал вид, будто занят своими мыслями, но потаенный огонек любопытства мелькал и в его глазах.
На ночь фургон остановился у небольшой речушки, где путники накололи льда для ужина и вскоре уже пили восхитительный чай с травами. Он был приготовлен прямо на маленькой печке, обогревающий всю повозку.
— Отчего вы не остались где-нибудь на зиму? — спросил Шут, когда котелок опустел, а хозяин фургона устроился в уголке у печной дверцы с небольшой чурочкой и ножом. Судя по всему, он вырезал эту игрушку не первый день — деревянная утка была как живая. — В холода по дорогам много ли наездишь…
— Твоя правда, Зумана, — ответил Марк, мерно остругивая хвост фигурки. — Мы и не собирались никуда сниматься. Стояли в Шейве. Знаешь такой городишко? Почти у Ферестре. Да на нашу беду какие-то волнения начались по всей границе. Не знаю, чего там южане с Руальдом не поделили, да только артистам нечего больше делать в тех краях, — стружка падала на пол, нож ходил туда-сюда. — Война бы не началась…
— Нет… Не может быть! — Шут увидел, как разом слетела улыбка с лица Элеи. И сам он был сражен этой новостью. — Война?! С Ферестре? Да с какого перепугу?
— Не знаю, не знаю… — Марк со вздохом отложил уточку. — Люди говорят, ферестрийскому королю кто-то из советников кровь вскипятил: мол, Руальд всю былую силу растерял, его хоть голыми руками бери. Отчего бы и не попробовать… Нашли предлог, конечно, земли там какие-то спорные. Перевал какой-то, кому бы он сдался! — артист возмущенно сверкнул глазами и стиснул рукоять своего инструмента.