Он доедал свою порцию овощной каши, обдумывая между делом, как лучше начать выдуманную небылицу, а сам с интересом слушал рассказ Хирги о способах вязания узлов, когда один из рыцарей, вероятно перебравший вина, вдруг спросил:
— Господин Патрик, вот вы нас все историями про других веселите… а расскажите-ка сегодня о себе! Вы ж у нас тоже… герой! — у этого человека было простое круглое лицо с примятым носом. Шут знал, что он носит рыцарский титул и в свите королевы оказался благодаря своему легендарному умению владеть мечом. И был этот человек неглуп и вовсе не дурен характером. Но в ту минуту он смотрел на Шута так, будто тот и в самом деле значился простым слугой, чей долг развлекать господ.
Голоса за столом стихли.
Шут на мгновение сжал челюсти и отвел глаза в сторону. Что за день такой?! Почему всякий пытается залезть ему в душу и вывернуть ее на всеобщее обозрение?
— Позвольте мне оставить мою историю при мне, — проговорил он наконец, вполне овладев собой и отогнав непонятный гнев, от которого так круто сводило скулы. — Она не настолько интересна, чтобы занимать ваше бесценное внимание.
Шут знал, что взгляд у него стал острым и ощетиненным, хотя губы все еще были растянуты в улыбке. Впрочем, это скорее стоило назвать недоброй усмешкой. Но рыцарь оказался слишком пьян, чтобы заметить такую перемену и даже внезапную тишину, заполнившую каюту.
— Да ладно вам ломаться-то, господин шут! Все знают, вам есть чего порассказать. Вон я давеча слыхал, что вас заколдовали или даже вовсе пришибли до смерти. А вы-то живехонький! Так потешьте нас рассказом, как это вам выкрутиться удалось! — добродушный, но вовсе лишенный чуткости рыцарь смотрел на Шута хмельным своим мутноватым взглядом и ждал увеселения. — Да что вы, и впрямь, как барышня в опочивальне?! — он весело хохотнул и оглянулся на товарищей, рассчитывая на поддержку. Но спутники королевы смотрели на происходящее без улыбок. Многие знали Шута еще с прошлого года и сами не раз кидали монетку менестрелю, чтобы спел "про хитроумное спасение Ее Величества придворным балагуром". Но рыцаря уже понесло… — В конце концов, зачем вы тут еще нужны, если не забавлять благородное общество? Другого-то толку от вас явно не дождешься…
Договорить благородный сэр не успел. А Шут не успел ответить ему взаимной любезностью, от которой у болтливого рыцаря язык бы надолго узлом завязался.
Воздух взрезал звенящий голос королевы.
— Сэр Инмар! Как вы смеете? Как вы смеете так разговаривать с человеком, о котором не знаете ровным счетом ничего?! Он вам не паяц и не игрушка! — боги, как полыхали в этот момент ее медовые глаза! Какой очаровательный румянец залил высокие благородные скулы… Давненько Шут не видел свою королеву такой… настоящей.