— Смотрите, старший лейтенант! — взял лежащий на карте карандаш Бурдов. — Здесь, у северной оконечности балки, ведет бой рота Доценко, Против него девять танков, доложил он по рации, — тэ-три и тэ-четыре. Он должен с ними управиться быстро и в дальнейшем действовать вот здесь! — ткнул он карандашом в карту.
Кожбахтеев старательно выводил что-то в блокноте.
— Я ему по рации приказ передать не могу, передадите лично, — изучающе взглянул полковник на превратившегося в слух Бондарева. — Как только Доценко закончит бой, пусть отойдет сюда, к окраине поселка Заготскот. Здесь он займет исходную позицию и будет готов контратаковать к югу, в направлении Аксая, — высот 137,2 и 147,0. Что-то вам неясно, старший лейтенант?
— Но от Аксая непрерывно атакуется не Заготскот, а Верхне-Кумский… То направление сейчас самое опасное!..
— Оно прикрыто танковой группой корпуса генерала Вольского. И немцы снова сунутся сюда. Поэтому лучше, если Доценко один танк не уничтожит — оставит! Никто так, как сами немцы, не убедит немцев, что прорваться на Громославку по-прежнему невозможно! Еще вопросы? — выжидающе посмотрел Бурдов почему-то на чернявого Кожбахтеева, водившего карими, навыкате, глазами за карандашом комбрига по карте и в старании все запомнить избородившего морщинами широкий лоб.
— Все ясно! — стукнул каблуками сапог Бондарев. — Разрешите выполнять?
— Выполняйте! — негромко приказал Бурдов и, отвернувшись, размеренными шагами направился к стереотрубе.
Кожбахтеев снова проворно склонился к карте.
Батальонная полуторка, дежурившая у КП, замысловато виляла, то и дело визжа тормозами. Водитель выбирал места, утрамбованные гусеницами танков, объезжая воронки и пахнущие гарью, обугленные остовы сожженных бригадой гитлеровских машин. Впереди, сотрясая воздух, сверкнули молнии артиллерийских залпов, а над ними мгновенно уходили вдаль светляки трассирующих пуль. Но огнеметного пламени нигде не было видна. Звуки боя смещались куда-то к югу, все туже охватывая полукольцом Верхне-Кумский, над которым поднимались в меркнущую высь прошитые трассами дымные вихри. По сторонам, то тут, то там, из перепаханной, дымящейся земли торчали длинные стволы пушек, исковерканные огнем, еще светящиеся сквозь окалину тусклым багрянцем причудливо покалеченные лафеты, колеса с обуглившимися протекторами. Догорали легким золотистым пламенем обломки снарядных ящиков, раскиданные взрывами на сотни метров вокруг, пластались по земле остатки машин, спрессованных многотонным танковым прессом. Сожженная, разгромленная батарея, в сторону которой, как показалось Бондареву, водитель свернул преднамеренно, осталась позади, показались стены окраинных строений Верхне-Кумского. Там мгновенно ярко плеснула огненная струя, упавшая гигантским пламенно-дымным занавесом. Гонимая восточным ветром, она как черная клокочущая лавина хлынула вниз по Неклинской балке. Танки Доценко были близко. Осторожно замедляя ход, полуторка встала. Бондарев и сопровождавший его автоматчик спрыгнули наземь…