— Откуда вам это известно? — рявкнул Скэнлон.
— Она мне тоже звонила.
— До возвращения вашей жены?
— Вот именно.
Дело сдвинулось с мертвой точки. Не поворачивая головы, Скэнлон сказал Малхоленду:
— Немедленно доставьте мне девушку!
Тон его приказа исключал всякие возражения. Малхоленд вскочил и чуть ли не бегом бросился к двери. Я обернулся к Джорджу:
— Понимаю, метр, что усложняю вашу задачу, но так надо!
— Разумеется, если Дорис подтвердит свои слова, сказанные ею по телефону, то сторона обвинения извлечет из этого максимум пользы: станет возможным утверждать, что имелась бесспорная причина для убийства, которое и осуществлено с заранее обдуманным намерением.
— Но так как ваш покорный слуга не убивал Фрэнс, — продолжил я, — это ничего, по сути дела, не меняет.
Все посмотрели на меня с жалостью. Кроме Джорджа. Тот достал сигарету из серебряного портсигара, задумчиво взглянул на нее.
Молча мы принялись ожидать. Я спрашивал себя, удастся ли сейчас вытянуть признание из Дорис? Если вздорная провокаторша будет стоять на своем, налицо тупик. Ее утверждения против моих — и только. Может быть, Скэнлон сумеет как-то помочь? Шериф достаточно опытный сыщик и не упустит возможности пролить свет на нераскрытое убийство.
Спустя несколько минут в коридоре раздался шум, и они вошли в зал. Девушка не успела наложить косметику. Малхоленд наверняка не разрешил ей терять время. Заметно, что Дорис изрядно трусит. Бросив взгляд на меня, сразу же отвернулась.
— Я не собираюсь подавать жалобу, — сказала Дорис угрюмо. — Он же псих.
— Мы вас не за этим вызывали, — произнес Скэнлон. — Скажите, вы звонили в полицию в четверг вечером? И заявили, что Фрэнс Варрен навещала Дана Робертса у него дома?
Какое-то мгновение я полагал, что та станет отрицать. Дорис посмотрела на меня с укоризной.
— Что, он меня в этом обвиняет?
— Не имеет значения.
— Ну и что? Я сказала правду.
— Конечно, конечно! Вы также звонили мистеру Варрену и сообщили ему то же самое, так?
— Да.
Отрицать не имело смысла, она ничем не рисковала.
— Вы сначала позвонили нам или мистеру Варрену?
— Ему.
— Во сколько, не помните?
— Что-то между десятью и одиннадцатью вечера. А минут через двадцать — вам.
Скэнлон кивнул головой.
— Готовы ли вы подтвердить свои слова под присягой?
— А что, надо?
— Вероятно. Если говорите правду, то это ведь для вас не составит труда?
— Н-нет… Нет, я полагаю. Ведь так и было, я говорю правду!
— Ну и прекрасно!
С минуту Скэнлон молча разглядывал девушку, как будто собираясь с мыслями. Затем спросил:
— Когда звонили мистеру Варрену, вы назвали ему свое имя?