Обычно родственник пациента подавал ходатайство о принудительной госпитализации.
Как объяснил Макрэнд, по закону это мог сделать кто угодно, но дело затягивалось, если ходатайствовать брался не ближайший родственник. Поскольку родных у Марианн Энгел нет, ее должны освидетельствовать два врача — просто чтобы можно было подавать заявление. Если она откажется от осмотра (а я знал, что откажется), мне придется заявить под присягой, что она «существенно нездорова». Макрэнд испытующе взглянул на меня, как бы сомневаясь, захочу ли я на это пойти. Я заверил, что захочу, но он, конечно, уловил в моем голосе колебание.
— Гммм, гммм…
Откашлявшись, Макрэнд продолжил. После того как ходатайство мое оформят по всем правилам, Марианн Энгел должна будет явиться в больницу для осмотра. Если она откажется (а я опять знал, что откажется), закон обяжет ее предстать перед врачом.
В воображении моем нарисовалась картинка: два мясистых копа напяливают на Марианн Энгел смирительную рубашку и тащат в зал суда.
Если врач, как и я, сочтет Марианн Энгел опасно нездоровой, ее принудительно госпитализируют на семьдесят два часа. По окончании этого времени главврач в больнице может подать свое собственное прошение о более длительной госпитализации. Важный момент: поскольку ни я, ни Джек не состояли в родстве с Марианн Энгел, мы не могли это сделать самостоятельно. Без поддержки главврача у нас не будет права ходатайствовать снова.
Дальше, при условии, что главврач согласится, последует слушание, во время которого Марианн Энгел обяжут дать показания, равно как и меня, и Джек в качестве опекунши. Возможно, вызовут и других людей, тех, кто в последнее время наблюдал поведение Марианн Энгел. К примеру, Грегора Гнатюка и Саюри Мицумото. Дело будет слушаться в комитете по охране психического здоровья, хотя у Марианн Энгел есть юридическое право и на судебное разбирательство. И если дойдет до этого, она сможет нанять собственного юриста.
Мистер Макрэнд предостерег, что уж в суде, вне всякого сомнения, возникнут вопросы по поводу моей персоны. Учитывая мою карьеру в порнографии, мое открытое пристрастие к наркотикам и тот факт, что все мои медицинские расходы оплачивает Марианн Энгел, сомнительно, чтоб судьи захотели ограничивать ее в правах лишь по моей прихоти. Если уж говорить объективно, то скорее не я, а она здоровый член общества. Может, суд даже позабавят мои попытки признать ее недееспособной, при том, что она на первый взгляд гораздо лучше меня управляется с собственной жизнью. И (Макрэнд с очевидной неохотой, исключительно из добросовестности сослался на этот фактор) Марианн Энгел легко способна понравиться судьям.