— Ты нашел ее средь бела дня, так? — Джек имела в виду тот день, когда мы с Грегором вернулись в крепость. — Знаешь, я ведь работаю! Я не то, что ты… я сама свои счета оплачиваю! Не могу же я закрыть галерею и целый день с ней дурака валять! А если бы ты хоть позвонить додумался, я бы сразу примчалась в больницу! Но нет…
Так мы и спорили, кто в чем виноват, пока молодая пара не стала коситься в нашу сторону. Я кинул на них самый убийственный взгляд, чтобы, черт возьми, в чужие дела не лезли!
Джек сочла это прекрасным поводом напомнить мне, что я живу на деньги ее покупателей. Я возразил, что те же покупатели оплачивают и ее собственную жизнь, что она паразитирует на таланте Марианн Энгел.
— Ты, наверное, с ума сходишь от радости, ведь она снова ваяет!
Вся злость сползла с лица Джек, уступив место искреннему удивлению.
— Она — что?!
Атака моя захлебнулась. Когда я подтвердил, что так и есть, Джек явно запереживала.
— Раньше на нее гораздо реже находило… Такая мания — примерно раз в год… Два раза — в плохие годы.
Я вдруг возненавидел Джек за то, что она разделила двадцать лет жизни с Марианн Энгел. То была ненависть самого бурного свойства, ненависть, замешанная на зависти, но эту ненависть требовалось отложить в сторону. Джек обладала бесценным опытом, так что я постарался заговорить как можно ровнее:
— Что мне теперь делать?
— Не знаю! — Она перевернула табличку с «ОТКРЫТО» на «ЗАКРЫТО», выпроводила из магазина остававшихся покупателей, и мы вышли на улицу. — Но что-то делать надо!
У Джек был знакомый юрист, спец по принудительной госпитализации. Ничего удивительного, после стольких-то лет общения с психическими больными — сначала с матерью, потом с Марианн Энгел…
Старик Кленси Макрэнд сидел за огромным письменным столом, на котором красовался компьютер, весь оклеенный желтыми стикерами. Макрэнд все время тянул себя за лацканы пиджака, как будто пытаясь прикрыть живот, настолько огромный, что этого и признавать не хотелось. Он часто прочищал горло, хотя говорил почти все время я. Юрист делал пометки в большом желтом блокноте, а если я не знал ответов, Джек добавляла от себя. Макрэнд, кажется, уже немало знал о Марианн Энгел, судя по толстой папке, которую вытащил из ящика, как только мы пришли. Джек, очевидно, раньше уже пользовалась услугами этого юриста, быть может, и для оформления опеки.
Расспросив нас обо всем в подробностях, он сообщил, что попробовать можно, но будет нелегко. «Легко ничего не бывает, — подумал я, — адвокатам лишь бы дело затянуть». Впрочем, послушав его объяснения, я понял: задержки происходят не от жадности юристов. Так уж устроена система.