Почти коснувшись меня губами, она прошептала одно слово:
— Энгельталь.
Без сомнения, читатель, ты хоть раз в жизни сталкивался лицом к лицу с безумцем. Это ощущается моментально, даже если собеседник не успел ни слова сказать, однако тут бессмыслица из ее уст все подтвердила. Встречи с сумасшедшими не особенно примечательны, ведь в мире их, сумасшедших, полным-полно. Меня больше удивила собственная реакция. Обычно при подобной встрече хочется лишь поскорее убраться подальше. На улице человек непременно отведет взгляд, ускорит шаги; в палате я бы мог нажать на кнопку вызова сестры. Но я этого не сделал. Я среагировал на эту потенциально опасную ситуацию всего лишь отсутствием всякой реакции. Так кто был более разумен — женщина с дикими волосами или я?
Она отступила на шаг.
— Ты не помнишь…
— Нет.
Что бы она ни имела в виду, я этого точно не помнил.
— Тем интереснее, — протянула она. — Ты в курсе, что мне пытаются отравить сердца?
— Не в курсе, — снова ответил я, гадая, куда может завести нас такой разговор. — Неужели пытаются?
— Да. Но я не могу этого допустить, ведь мне нужно исполнить свою епитимью. — Она оглянулась вокруг, как будто боялась, что нас могут подслушать. — Как ты загорелся в этот раз?
Я был в состоянии выдавить подряд несколько коротких предложений, главное — вовремя делать паузы и дышать, поэтому вкратце рассказал о случившейся со мной аварии: при каких обстоятельствах, где, как давно. Потом поинтересовался, как ее зовут.
— Ты знаешь, как меня зовут! — Она машинально провела рукой по груди, как будто в поисках пропажи.
Я вспомнил, как сам, бывало, поглаживал свой врожденный шрам.
— Что ты делаешь? — спросил я.
— У меня отобрали кулон. Сказали, он может причинить вред, — ответила она. — Здесь недавно умерла маленькая девочка.
Я вспомнил Терезу.
— Откуда ты знаешь?
— Ах, о мертвецах я кое-что знаю, — рассмеялась она. — Ну, надо полагать, нам повезло.
— Как это?
— Мы пережили семилетнего ребенка. Мы ее в сто раз пережили!
— О чем ты говоришь?
— У меня есть собака, Бугаца. — Пальцы ее чуть подергивались. — Ты ей понравишься.
— Я не люблю собак.
— Полюбишь!
— И они меня не любят.
— А! Потому что ты такой суровый и злобный, да?
«Она что, издевается над обожженным калекой?»
— Что означает это имя? — поинтересовался я. — Бугаца?
— Это такая греческая слойка с кремом, и моя собака именно такого цвета. Может, я ее к тебе в гости приведу.
— Собак сюда не пускают. — Вдох. — Даже цветы способны меня прикончить.
— Ха! Кому другому расскажи! Ты-то знаешь: бояться нужно не собак, а более страшных вещей. — Она легко опустила руку мне на грудь, с какой-то непонятной нежностью. Я поежился — не от одного прикосновения, но еще и от блеска ее глаз. — Тебя терзает жестокий соблазн убить себя; не стану утверждать, что виню тебя. Однако сейчас не время и не место для подобных занятий.