Стараясь не замечать беспорядка, Мэгги села в кресло, раскрыла блокнот, и посмотрела на него в ожидании. К ее удивлению, Джеймс начал теребить одну из папок, лежавших у него на столе.
Мэгги неодобрительно следила за ним. Джеймс Монтгомери за те пять лет, что она его знала, продемонстрировал массу свойств собственного характера, но нерешительности среди них не было. Он знал, чего хочет, и добивался этого. Она почувствовала, как волна нежности охватила ее при виде этих неловких движений. Мэгги удивлялась, что же с ним случилось. Если бы она не знала его как облупленного, то сказала бы, что он растерялся. Но она его знала. Мэгги подозревала, что сомнений у Джеймса не бывало с младших классов школы.
– Убери ты эту чертову ручку,– сказал он сердито.– Не о работе речь. О личных делах.
«Ох нет! Только не очередная лекция о злодейских притязаниях Фрэда»,– с отвращением подумала Мэгги.
– Я не вижу оснований,– игриво начала она.
– У тебя нет оснований? И точка? – повторил он ее слова, намеренно неправильно расставляя ударения.– Соображений о том, что думает мужчина, у тебя не больше, чем у моей пятилетней племянницы.
– А это значит, что у меня много оснований для того, чтобы подбодрить Фрэда – должна же я побольше узнать о мужчинах.– Настроение у нее постепенно начинало портиться.
– Итак, об основаниях ты не хочешь послушать? – требовательно спросил он.
– О чьих? – мягко поинтересовалась она.– О твоих или о Фрэдовых?
Джеймс отшвырнул папку, которую держал в руках, даже не поинтересовавшись, упала она на стол или на пол.
– Черт с тобой, если ты так стремишься набраться опыта, тогда...
Он подошел к окну, за которым расстилался погружающийся во тьму город.
– Тогда я постараюсь, чтобы твои друзья не причиняли тебе боли,– бросил он через плечо.– Если ты хочешь проделать, что положено, ладно, давай. Но проделано это будет со мной, и играть мы будем по моим правилам.
У Мэгги широко раскрылся рот. Она смотрела на него в остолбенении, нарастающее возбуждение от этих невероятных слов постепенно охватывало ее. Возможно ли, чтобы он думал о ней не только как о друге, но и как о чем-то большем?
Но как же может она поддержать его предложение? Что если она неправильно поняла его намерение? Если она сделает неискреннее движение сейчас, она никогда больше не сможет взглянуть ему в лицо.
– Ну так как?– вопрос Джеймса прозвучал как выстрел. Он испытующе смотрел на нее.
– А насчет правил?
– Если ты так прямо сразу об этом,– он криво усмехнулся, глядя на нее,– то мой опыт исчисляется годами.
Она была не в состоянии объяснить себе, что же это все для нее означает. Выпятив нижнюю губу, чтобы казаться смелее, она спросила: