В маленькой повозке, запряженной той самой резвой лошадкой, Рамунчо и Аррошкоа едут по тенистым горным дорогам к деревне Амескета. Лошадь бежит быстро, и вот уже повозка катится под сенью огромного леса. Их окружает безмятежный покой все более дикой природы, и чем дальше они едут, тем более убогими становятся встречающиеся им на пути деревушки, тем более пустынным край басков.
Тенистые дороги, словно где-нибудь в Бретани, окаймлены розовыми наперстянками, смолёвками и папоротниками. Впрочем, многое роднит Бретань и страну басков: выступающие повсюду гранитные породы, бесконечные дожди, неизменность форм бытия и преданность одному и тому же религиозному идеалу.
Над головами едущих навстречу приключению молодых людей собираются большие плотные тучи, небо, как обычно в этих краях, становится темным и низким. Поднимающаяся все выше в тени горных ущелий дорога кажется восхитительно зеленой в обрамлении стоящих стеной папоротников.
Чем дальше в глубь этого края лесов и тишины, тем ощутимее становится его вековая неподвижность, неизменность бытия людей и вещей. Под темным покровом неба, где теряются высокие вершины Пиренеев, появляются и исчезают одинокие жилища, старинные фермы, все более редкие деревушки, неизменно окруженные вековыми дубами и каштанами, чьи узловатые корни, словно обросшие мохом змеи, выползают на тропинки. Впрочем, они все на одно лицо, эти деревушки, отделенные друг от друга лесами и непроходимыми чащами, населенные одним и тем же древним народом, отвергающим все, что несет тревоги и перемены: серая церковь с крохотной колокольней и площадь с раскрашенной стеной для традиционной игры в лапту, где мужчины из поколения в поколение упражняют свои крепкие мышцы. Повсюду безмятежный, здоровый покой сельской жизни, традиции которой в стране басков более незыблемы, чем где бы то ни было.
Редкие прохожие, встречающиеся на пути Рамунчо и Аррошкоа, в знак приветствия приподнимают свои шерстяные береты, и не просто из вежливости, а потому что знают этих двух лучших игроков края – Рамунчо, правда, многие уже забыли, но зато всем, от Байонны до Сан-Себастьяна и кончая затерянными в горах деревушками, знакома румяная физиономия Аррошкоа и его загнутые кверху кошачьи усы.
Решив разделить путешествие на два этапа, молодые люди переночевали в Мендичоко. И теперь они несутся во весь опор настолько погруженные в свои мысли, что им не приходит в голову поберечь силы своей крепкой лошадки для ночного предприятия.
Ичуа, однако, с ними нет. В последнюю минуту Раймон испугался этого сообщника, готового, как ему казалось, на все, даже на убийство; охваченный внезапным смятением, он отказался от помощи этого человека, который цеплялся за повод лошади, чтобы помешать Рамунчо уехать; лихорадочным жестом тот бросил ему горсть золота как плату за советы, как выкуп за свободу действовать в одиночку, как гарантию того, что он не будет замаран никаким преступлением. Чтобы избавиться от него, Рамунчо отдал ему ровно половину условленной суммы, а затем пустил лошадь в галоп, и, когда неумолимое лицо исчезло за поворотом дороги, с души у него словно свалился камень.