— На улицу выходить в них не могу. Сам понимаешь, должность не позволяет. Иначе осужденные мною за непристойное поведение в общественном месте будут говорить, что я им просто завидую.
В темном холле Пепп едва подавлял дрожь. Кондиционер работал на полную мощность, и после шестимильной пробежки на солнце он словно попал в холодильник.
Пепп подумал о том, не попросить ли у судьи разрешения принять душ, прежде чем они начнут разговор.
— Я ношу их во Флориде, — продолжал судья. — Во Флориде, если ты скрываешь свои дряблые колени, тебя тут же штрафуют за чрезмерную скромность. Так я, во всяком случае, слышал. — Он повернулся и двинулся к дальнему концу холла. — Пойдём в ту комнату, что здесь зовется библиотекой. Мы там смотрим телевизор.
В библиотеке судья пристально оглядел Пеппа.
— Хочешь выпить, Пепп?
— Нет, благодарю.
— Есть отменный бурбон.
— Поладим на апельсиновом соке.
— Ты не пьешь, Пепп?
— Конечно, пью.
— И когда ты пил последний раз?
— Вчера вечером.
— А что?
— Пиво.
— Только пиво?
— Да. За ужином.
— Хочешь сейчас выпить пива?
— Только что закончил пробежку, судья. Предпочел бы апельсиновый сок.
— Хорошо, — судья отвел глаза. — Апельсиновый сок. Должен сходить за ним на кухню.
Когда он вернулся, Пепп все стоял. Судья протянул ему стакан апельсинового сока.
— Садись, Пепп.
Подойдя к бару из красного дерева, судья смешал себе бурбон с содовой.
— Есть что-нибудь новое по убийству Саймс?
— Ничего из того, о чем мне хотелось бы говорить. Судья улыбнулся:
— Похоже, Уитфилд удрал через крышу.
— Да.
— По крайней мере, нам не придется выпускать его под залог. Он лишил нас возможности установить сумму залога.
Пепп пригубил апельсиновый сок.
— Слышал, утром он объявился в церкви, сияя, как новенький доллар. Окружному прокурору и мне звонили прихожане, чтобы сказать, как они рады тому, что Скайлар вновь на свободе. — Судья сел в кресло. — Побег из тюрьмы обычно указывает на виновность. Но участие Скайлара в церковной службе вместе с семьей убитой говорит об обратном. Я думаю, мальчик показал нам, что он при любых обстоятельствах останется Скайларом и не изменит себе. — Судья поставил стакан с бурбоном на подлокотник. — Да, сэр. Скайлар — настоящий южанин, будь я проклят, если это не так. — Он помолчал. — Мне кажется, так уж устроена жизнь. В молодости все препятствия кажутся мелочью, не воспринимаются серьезно, их просто обходишь стороной. А становясь старше, начинаешь понимать, что препятствия могут оказаться сильнее тебя, еще более усугубить и без того тяжелое положение. — Судья заметил, что стакан Пеппа опустел. — Теперь-то я могу соблазнить тебя бурбоном?