ГЛАВА XXXIV
Фитцпирс возвращался из Лондона в начале апреля, несколько дней спустя после ночного разговора Грейс с миссис Чармонд. Он подъезжал к Хинтоку в карете, которую нанял в Шертон-Аббасе. Взгляд у него был невеселый, черты брюзгливого лица выражали беспокойство. Он производил впечатление человека, считающего свое появление на свет не такой уж большой удачей.
Положение его было и впрямь незавидное, но ему с его впечатлительностью оно казалось безвыходным. Его практика последнее время все уменьшалась и теперь грозила сойти на нет. Старый доктор Джонс беззастенчиво перехватывал пациентов у самой его двери. Фитцпирс хорошо знал главную причину своей непопулярности, но так уж противоречиво устроен человек, что источником еще одной заботы Фитцпирса было как раз лекарство от первой: а именно письмо Фелис Чармонд, в котором она умоляла его больше не приходить к ней и писала еще, что решила немедленно покинуть Хинток и уехать в Италию, чтобы расстаться с Фитцпирсом навсегда.
Начало апреля было той скучной порой для жителя лесного края, когда зимняя рубка леса пришла к концу, а заготовка коры еще не начиналась; эта бездеятельная пора совпадала со временем наибольшей активности в жизни самого леса: внутри каждого куста, каждого дерева соки с такой силой устремлялись вверх, точно кто-то качал их гидравлическим насосом.
Уинтерборн окончил работу, и роща с ореховым подлеском была пустынна. Смеркалось; деревья стояли голые и притихшие - соловьям петь еще через две недели. "Отец месяцев" - апрель - был в самой своей неприглядной поре: изголодавшийся, тощий и скрюченный, он то и дело мелькал среди голых ветвей, составляя компанию Фитцпирсу.
Вернувшись домой, Фитцпирс прошел прямо в гостиную жены. В ней было пусто, камин не топлен. Он не писал о дне приезда, однако очень изумился, увидев, что его не ждут.
Спустившись на половину тестя и спросив у миссис Мелбери, где Грейс, он, к еще большему удивлению, узнал, что она уехала три дня назад навестить подругу в Шотсфорд-форум. А сегодня утром пришло известие, что Грейс сильно занемогла, и Мелбери тотчас отправился за дочерью.
Фитцпирс пошел на свою половину; маленькая гостиная, в тот вечер освещенная единственной свечой, не стала уютнее с появлением бабушки Оливер; бросив охапку дров в камин, она стала выгребать золу, греметь щипцами и кочергой, стараясь, видно, как-нибудь скрасить одиночество вернувшегося хозяина. Фитцпирс, не подозревавший о признании, сделанном в лесу, подумал, что Грейс должна быть более внимательна и посвящать мужа в свои планы, а не бросать дом когда вздумается. Он подошел к окну - шторы еще не были спущены - и рассеянно поглядел на узкий серп убывающей луны, потом на дым, встающий над крышей домика Сьюк Дэмсон; молодая женщина в этот час обычно разжигала очаг, чтобы приготовить ужин.