- Сделайте одолжение. Только позвольте мне остаться при своем мнении касательно ее недомыслия. Бабушка Оливер - мудрая старуха и в этом деле тоже рассудила здраво. Вы полагаете, что в нашем договоре есть что-то дьявольское, не правда ли, мисс Мелбери? Но припомните, что в былые времена самые прославленные наши врачи заключали именно такие соглашения.
- Дьявольское?.. Нет, скорее, странное.
- Странное - может быть, но ведь предмет странен не по сути своей, а лишь по отношению к внешним объектам, в данном случае, к стороннему наблюдателю.
Подойдя к секретеру, он после недолгих поисков вынул оттуда сложенный лист бумаги и, развернув, протянул его Грейс. Внизу с краю выделялся жирный чернильный крест, выведенный рукой бабушки Оливер. Грейс вложила листок в карман, и от сердца у нее отлегло.
Так как Фитцпирс все еще не взял денег, половину которых Грейс доложила из собственного кошелька, она подвинула их поближе к нему.
- О нет, не нужно. Зачем разорять старуху? - поспешно возразил он. - Не так удивительно то, что врач заручается объектом для вскрытия, как то, что подобное соглашение могло привести к нашему знакомству.
- Боюсь, мое поведение показалось вам необычным и вы сочли меня неучтивой. Простите, я не имела в виду вас обидеть.
- Нет, нет, нимало! - снова возразил он, глядя на нее с прежним изумлением. - Меня поразило иное. - Он колебался, продолжить ли мысль. Накануне я просидел далеко за полночь, - наконец отважился он, - и оттого с полчаса назад задремал вон на той кушетке. Я забылся всего на несколько минут - и вообразите, мне пригрезилось, что вы стоите здесь, в комнате.
Признаться или нет? Грейс покраснела.
- Подумайте, - продолжал Фитцпирс, вполне уверившись, что это был сон, - как много мне пришлось о вас думать, прежде чем вы явились мне в сновидении.
Она почувствовала, что это не было притворством.
- Мне снилось, что вы стоите вот тут, - он протянул руку к камину, - но я видел не самое вас, а ваше отражение в зеркале. Что за чудное видение, подумал я. Такое бывает раз в жизни - замысел воплотился, Природа и Мысль слились в своем изначальном единстве! Видите ли, прошлой ночью я как раз читал философа-трансценденталиста и, вероятно, проникшись его идеализмом, перестал разделять сон и явь. Я готов был заплакать, когда проснулся и обнаружил, что вы являлись мне во времени, но, увы, не в пространстве!
В этом словоизлиянии проскальзывала театральность, хотя в целом она была чужда Фитцпирсу. Нередко, забывшись, человек дает волю чувствам, и тогда их внешнее проявление нелегко бывает отличить от краснобайства. Истина тонет в потоке громких фраз и, как злосчастное следствие этого, неузнанная, бывает отвергнута вместе с шелухой аффектации.