Типичной детской книгой того времени было "Знамение для детей" Джемса Дженвея - "о безболезненной и пресветлой кончине многих богоугодных младенцев"! В ту пору считались, например, чрезвычайно полезными, ценными такие стихи, как "Предостережение для хорошенькой девочки", которое я привожу здесь в точном своем переводе с английского:
Я знаю, глядя в зеркала,
Что я пригожа и мила,
Что обольстительную плоть
Мне милосердный дал господь.
Но горько думать, что она
В аду гореть обречена.
И вот стихотворение Джона Баниана, знаменитого автора "Пути пилигрима", который известен советским читателям главным образом по фрагменту, переведенному Пушкиным. (У Пушкина фрагмент озаглавлен "Странник".) Баниан сочинил для ребят очень назидательную книгу под названием "Священные Эмблемы, или Тленность вещей". Из этой книги я для образца перевел следующие стихи о лягушке:
Холодная и мокрая лягуха,
Широкий рот, прожорливое брюхо.
Она сидит, постыдно некрасива,
И квакает, надутая спесиво.
Вы, лицемеры, ей во всем подобны:
Вы так же холодны, заносчивы и злобны,
И рот у вас, как у нее, широк
Хулит добро и славит он порок...
и т.д.
"Идейность" подобных стихов не подлежала сомнению, и тогдашние ханжи горячо рекомендовали их детям.
Единственное чувство, которое пытались вызвать в ребенке тогдашние книги, был ужас. Вот какие диалоги печатались в изданной американскими пуританами "Первой книге для чтения":
"- Хорошо ли тебе будет в аду?
- Меня будут ужасно мучить.
- А с кем тебе придется там жить?
- С легионами дьяволов и мириадами грешников.
- Доставят ли они тебе утеху?
- Нет, но весьма вероятно, что они умножат мои адские муки.
- Если ты угодишь в ад, долго ли ты будешь мучиться там?
- Вечно"[115].
Если бы в то ханжеское время вышла книга о какой-нибудь тетушке Габбард, у которой собака скачет верхом на козле, эту книгу сожгли бы рукой палача: лишь унылые кладбищенские книги были одобряемы в ту пору властями.
Подлинная детская книга должна была проникать в детскую среду контрабандой.
По большим дорогам слонялись коробейники, веселые, вороватые, пьяные люди, которые в числе прочих товаров торговали и дешевыми книжками сказками, балладами, песнями. Каждый коробейник был музыкантом, певцом и сказителем. Коробейники пели о Робине Гуде, о Фортунатусе, о Гекторе, о докторе Фаусте, о том, что корова перепрыгнула через луну, а котята нашли на дороге перчатки, а лягушонок женился на мыши, - и все эти песни почитались в ту пору зловредными, и всякого коробейника, уличенного в их распространении, благочестивые пуритане забивали в колодки и били кнутами нещадно.