Нежно звенит и дрожит в тишине
Песня о счастье в великой стране.
Вот - о солнечных зайчиках, о лыжах, об утках, о красоте зимней и летней природы; но, естественно, больше всего в этих детских стихах воспевается счастье.
Все советские дети-поэты являются чуть не с пятилетнего возраста представителями так называемой "гражданской поэзии". Подобно своим взрослым собратьям, они не могут не петь о героике нашей эпохи, а наряду с этим у них пробивается тема, которая до недавнего времени считалась почему-то запретной: любовь.
Школа ханжески притворялась, будто ей совершенно неведомо то обстоятельство, что юношам и девушкам девятого и десятого классов свойственно порою влюбляться друг в друга. Любовь третировалась школой как постыдное подпольное чувство, которое необходимо замалчивать. Эти школьные стихи о любви являются протестом против такой педагогики. Виктор Яконовский, калининский школьник, пишет о разлуке с подругой:
На листву зеленую, блестящую
Ветерок веселый набежал
Я простился с ней по-настоящему:
Я ей руку бережно пожал.
Однако, читая и перечитывая стихи, присланные на конкурс, ясно видишь: это самотек. Там, на местах, никто не руководил стиховым воспитанием детей. Очень были рады их творчеству, проявляли нежнейшую заботу о них и в то же время ничему не могли научить их, так как и сами не обладали необходимыми знаниями.
И главное: как ни дорого само по себе наше бережное и заботливое отношение к талантливым детям, необходимо признаться, что порою оно кое-где принимало чрезмерные формы.
Вместо того чтобы научить малышей серьезно и требовательно относиться к своей литературной работе, курили им такой фимиам, что те нередко задирали носы и начинали чувствовать себя боговдохновенными гениями, для которых никакие законы не писаны. Помню, в какой-то школе я поднимался по лестнице, набитой детьми, - и вдруг мальчишка в бархатной артистической курточке, протискиваясь сквозь густую толпу, сильно задел меня футляром от скрипки, и когда я, рассердившись, спросил его, как он смеет толкаться, он бесцеремонно пояснил на бегу:
- Я - юное дарование... спешу на концерт.
Быть юным дарованием сделалось что-то вроде профессии. "Я - юное дарование" - эти слова произносились таким же голосом, как: "Я - зубной врач", или: "Я - сотрудник газеты "Известия".
В ту пору стоило ребенку сочинить какой-нибудь колченогий стишок или сыграть на скрипке вариации "Чижика", взрослые тотчас же приклеивали ему ярлык "юное дарование", причем все это производилось нередко самым бюрократическим способом. У меня хранится вырезка из "Красной газеты", где приводится текст удостоверения, выданного ленинградской школой одной семикласснице: