И еще супервопрос: почему я не замечал, как что-то назревало? Каким образом я мог нарваться на это, точно Сонни Листон на знаменитый неуловимый апперкот Кассиуса Клея? По глупости? Из-за отсутствия чуткости? По мере того как проходили дни и я перебирал в памяти последние шесть-восемь месяцев нашего двухлетнего брака" у меня сложилось убеждение, что причина заключалась и в том, и в том.
В тот вечер я позвонил ее родителям в Паунд-Ридж и спросил, не у них ли Диана.
— Да, она здесь и она не хочет разговаривать с вами, — сказала ее мать. — Больше не звоните.
Тишина в трубке у моего уха.
Два дня спустя мне в контору позвонил знаменитый Уильям Хамболд. Удостоверившись, что он действительно говорит со Стивеном Дэвисом, он тут же начал называть меня Стивом. Может, вам чуточку трудно в это поверить, однако было именно так. Голос Хамболда был мягким, тихим, интимным, и мне представился кот, мурлыкающий на шелковой подушке.
Когда я спросил про Диану, Хамболд ответил, что "все идет настолько хорошо, насколько можно было ожидать", а когда я спросил, нельзя ли мне поговорить с ней, он выразил мнение, что "это на данном этапе было бы контрпродуктивно". Затем, совсем уж немыслимо (во всяком случае, на мой взгляд), он осведомился карикатурно заботливым тоном, как поживаю я.
— Лучше некуда, — ответил я. Я сидел за столом, опустив голову, обхватив лоб левой рукой. Глаза у меня были зажмурены, чтобы не смотреть в ярко-серую глазницу экрана моего компьютера. Я много плакал, и было такое ощущение, что под веки попал песок. — Мистер Хамболд… ведь "мистер", а не доктор?
— Я предпочитаю "мистера", хотя имею степени…
— Мистер Хамболд, если Диана не хочет вернуться домой, если она не хочет разговаривать со мной, так чего же она хочет? Зачем вы звоните?
— Диана хотела бы получить доступ к сейфу, — сказал он вкрадчивым, мурлыкающим голоском. — Вашему ОБЩЕМУ сейфу.
Тут я понял, почему у спальни был такой мятый, взъерошенный вид, и ощутил первые яркие проблески злости. Ну, конечно же! Она искала ключ к сейфу. Она не интересовалась моей небольшой коллекцией серебряных долларов, чеканившихся до Второй мировой войны, или кольцом с розовым ониксом, которое купила мне к первой годовщине нашей свадьбы (годовщин этих у нас было всего две)… но в сейфе хранилось бриллиантовое колье, которое я ей подарил, и примерно на тридцать тысяч долларов ценных бумаг. Ключ был в нашем летнем домике в Адирондакских горах, вспомнил я. Не нарочно, а по забывчивости я оставил его на книжном шкафу у самой стены среди пыли и мышиного помета.