— Слушаю!
В трубке послышались приглушенные голоса, а затем:
— Алло. Дон Теодоро, это вы?
Теодор вздохнул с облегчением.
— Si, Артуро.
— Дон Теодоро, извините за столь поздний звонок, но Рамон очень хочет увидеть свою птичку, — с отчаянием в голосе проговорил Артуро.
— Он хочет, чтобы я её привез?
— Нет, он сам приедет. Или сегодня уже слишком поздно?
— Ну что ты, совсем нет.
— Тогда мы будем у вас через несколько минут. Ладно, дон Теодоро?
— Seguro que si![23]
Артуро положил трубку.
Теодор включил второй торшер в гостиной, а затем поднялся на второй этаж, увидел, что в комнате у Иносенсы свет уже не горит, и тихонько постучал к ней.
— Si! — испуганно откликнулась Иносенса, как если бы она только что очнулась ото сна.
— Иносенса, это я. Мне нужно забрать птицу Рамона. Извини за беспокойство.
— Si, сеньор. — Он услышал легкий шорох, а затем Иносенса открыла дверь — она была босиком, в халате накинутом поверх ночной рубашки повернулась и сняла птичью клетку с крюка.
— Он позвонил. Рамон заедет ненадолго, но ты не беспокойся.
Иносенса улыбнулась. Ее блестящие черные волосы были распущены, и локоны очень красиво спускались на плечи.
— Если вам будет что-то нужно, сеньор, то вы только скажите. Я с радостью спущусь.
— Нет-нет, не думаю, что до этого дойдет. Спасибо, Иносенса. — Он понес клетку вниз по лестнице. Притчка сидела очень тихо, и Теодор подумал о том, что, возможно, она спит, или же уже проснулась и замерла в тревожном ожидании, не зная, что может случиться в следующий момент.
Поверх рубашки и свитера Теодор надел ещё и пиджак. В доме было довольно прохладно. В ящике рядом с камином лежали щепки и поленья для растопки, и Теодор сунул между железными прутьями обрывок газеты, положил сверху щепок и чиркнул спичкой. Он подумал о том, что Рамону будет приятно, если в камине будет гореть огонь. Дождавшись, пока огонь хорошо разгорится, он подложил в него ещё несколько поленьев. А затем снял покрывало с птичье клетки. Птичка тупо взглянула на него, чуть склонив головку набок, а затем привычно перескочила поближе к дверце клетки, словно вынашивая план новой атаки.
Леонидас неслышно спрыгнул с кресла и направился к клетке крадущейся поступью льва, уверенного в своей победе над жертвой.
— Нет, Лео, тебе здесь делать нечего, — сказал Теодор, подхватывая кота на руки, после чего отнес его в кабинет, включил там настольную лампу и усадил кота на диван. — Сиди здесь и веди себя хорошо.
Теодор услышал, как на улице перед его домом остановилась машина и немедленно вышел во двор, чтобы открыть ворота. Артуро как раз расплачивался с таксистом.