— Нет, спасибо, — ответила я наконец. — Я в порядке.
— В порядке? — повторил он. Вероятно, у него какие-то проблемы со слухом. Я заметила, что он наклонил голову набок, словно сбитый с толку пес.
— Угу, в порядке. Я тут стирала и обнаружила, что все эти носки потеряли свою пару, — знаете, так бывает?
Он кивнул в знак согласия.
— Долгое время у каждого из этих носков была пара. День ото дня они проживали свою жизнь вместе, даже не подозревая о том, что что-то может измениться, — и тут бах! Оказывается, они вылезают из сушки одни-одинешеньки. А что толку в одном носке? Теперь, когда у них нет пары, они ни на что не годятся. Можно их выбросить в мусорное ведро. — Я швырнула комок носков Дага в мусорное ведро, но затем, не в силах этого вынести, вытащила их обратно. Парень передал мне выглаженный носовой платок. Честно говоря, я не знаю ни одного человека, который пользовался бы в наше время такими платками. Ну, может, за исключением очень старых мужчин, хотя этот вовсе не стар. Может, лет тридцать пять. Он чуть ниже меня и носит очки в толстой оправе. Они подчеркивают его голубые глаза. Я высморкалась и уже протянула руку, чтобы отдать платок, как вдруг поняла, что, скорее всего, парню не очень хочется получить назад мокрый комочек с соплями сумасшедшей девицы.
— Вы уверены, что не хотите, чтобы я позвал кого-нибудь? Давайте я проведу вас до квартиры.
— Да я не живу в этом доме! — выпалила я, прежде чем поняла, что это не очень хорошо. Теперь он, наверное, подумал, что я сумасшедшая дура, страдающая фетишизмом к мужским носкам, которая нелегально проникла в здание. Честно говоря, не могу с уверенностью утверждать, что он не прав. — Я была в гостях у друга, — попыталась объяснить я.
— Я — Ник МакКенна, живу на десятом этаже.
— Софи Кинток.
Мы пожали друг другу руки. В общем наше знакомство прошло вполне цивилизованно, не считая того, что мы встретились в момент, когда я почти рыдала, уткнувшись в кучу носков.
— Ну что ж, думаю, мне пора.
Я постаралась улыбнуться ему так называемой уверенной улыбкой и направилась к двери. Обернувшись, увидела, что он стоит и смотрит мне вслед, выкладывая белье в корзину. Я успела заметить, что ему принадлежит белье цвета хаки и белые хлопковые рубашки. Он, по крайней мере, знает, что белое белье надо стирать отдельно от цветного.
Я вышла из этого многоквартирного монстра и побрела вниз по узкой улице к своей машине. Начинался дождь, который, надо заметить, подводил итог всему. Я бросала на дорогу носки Дага, по одному носку через каждый метр, — трикотажная тропа обратно к зданию. Последний я сохранила. Не знаю почему. Но сама себе пообещала, что, даже если мне станет совсем грустно, я все равно не стану спать в обнимку с этим носком — напоминанием о наших печальных и уже окончательно испорченных отношениях.