— Да нет же, я все правильно поняла. И прекрасно осознаю, что с этической точки зрения это представляет для вас достаточно сложную дилемму.
— Может быть, вы мне все же объясните, какое вообще значение имеет эта дилемма? С одной стороны, ваша идея совершенно противоположна всему, во что мы верим и на чем настаиваем, а с другой…
— Это вопрос жизни и смерти. В сущности, согласно любым этическим нормам в таких ситуациях оправдываются любые, даже самые решительные меры.
— Жизни и смерти, — он опускает подбородок на ладонь, постукивая пальцами по губам. — Видимо, я пропустил эту часть вашего плана.
— От этого зависит моя жизнь. Смерть моих отношений. Очень серьезное дело. Единственный человек, на кого повлияют наши действия, — это новая девушка моего парня. Давайте посмотрим на все это вот так: она уже верит во все это, поэтому мой план вовсе не повергает человека с рациональным мышлением в пучину заблуждения. Не говоря уже о том, что если вся история подорвет ее веру в сверхъестественное, то это можно будет считать настоящей победой для вас.
— А вам не приходило в голову, что, возможно, существует более простой способ, чтобы вернуть его?
Я поднимаю брови от удивления. Что ж, если он полагает, что может выдвинуть лучший план, то пусть попробует. Какое-то время он осматривается по сторонам.
— А что, если просто попросить его вернуться?
— Попросить? Его?
Он утвердительно кивает. И это все, что он может предложить после десяти лет, потраченных на получение высшего образования?! Я устало вздыхаю.
— Я просила. Поверьте мне, просила ради всего, что я для него значу. Но мольбами и просьбами тут ничего не добьешься.
Он смотрит на меня очень долго.
— Вы не из тех женщин, которые легко сдаются, да?
Не могу понять из его слов, восхищает его такое качество в женщинах или он считает, что оно способно нанести вред психическому здоровью.
— Вы мне напоминаете Кэтрин Хепберн: легкие пути не для вас, вам бы найти себе проблему.
— Приму ваши слова как комплимент. Итак, хотите ли вы стать моим Спенсером Трейси? Поможете мне выбраться из неприятной ситуации, в которой я оказалась?
Стоп-стоп. Это уже похоже на флирт с моей стороны. Я решаю сменить тактику и воззвать к его тщеславию ученого.
— Лучшая сторона всего плана в том, что, помогая мне, вы тем самым оказываете помощь самому себе. Весь опыт, полученный при обучении меня азам предсказания, вы будете считать экспериментом, так называемое опробование теории на практике. Если поставить вопрос так: неужели вы захотели бы упустить такую возможность?
— Как вы добры, все же вспомнив и обо мне. — Теперь он улыбается, хотя это, возможно, и притворная улыбка. — И что же заставило вас предположить, что если я стану вам помогать, то непременно захочу получить из этого какую-то выгоду для себя? А вдруг я помогу вам просто так, заблуждаясь, из одних джентльменских побуждений?