После обеда Джейн отправилась к своей машине и принесла из бездонного багажника банки с краской. Даг всегда был приверженцем белых стен. Ему хотелось, чтобы его модернистские картины, которые на самом деле были просто жирными мазками красок, висели на белой стене. Свои шедевры он забрал с собой, а мне остались пустые белые стены, на которых сохранились едва различимые следы от висевших картин. Приоткрыв крышку одной банки, Джейн показала мне цвет краски — сливочно-желтый. Наверное, она по дороге заехала в круглосуточный магазин строительных материалов. Джейн была полностью вооружена: у нее оказались и кисточки, и валики. Всю вторую половину дня мы красили стены. Мак умудрился вступить в краску и оставить желтые следы лап на деревянном полу. Мне показалось, что выглядит это совсем неплохо, и я решила их оставить. На обед мы заказали еду из индийского ресторанчика, а затем забили машину Джейн коробками с одеждой для Армии спасения.
— Ты уверена, что не хочешь, чтобы я позвонила Дагу и попросила его забрать вещи? — спросила Джейн, стоя у машины. У нее на волосах были видны брызги желтой краски. Мы уже перетащили из дома в гараж коробки с вещами Дага и даже его старое откидное кресло. Свой огромный диван он забрал раньше. Только сейчас я поняла, что забрал-то он все, что имело более-менее приличный вид, бросив здесь совершенный хлам. Удивительно, как же много всего оставалось в доме. Мне казалось, что он забрал все, когда уходил.
— Нет, не хочу. Я сама позвоню. Мне кажется, я сама должна. Ты и без этого столько всего сделала. Как и благодарить тебя — не знаю.
— Это входит в обязанности лучшей подруги. Так что никакой благодарности не требуется.
— Дом теперь просто удивительно похорошел. Не могу поверить, насколько теперь все здесь по-другому.
— Теперь это по-настоящему твой дом. — Она улыбнулась и села в машину. Потом опустила стекло: — Кстати, порядок в доме — порядок в голове. Позвони мне завтра.
Я помахала ей рукой на прощание и вернулась в дом. Стены желтого цвета добавили тепла и уюта. Я зажгла пару свечей — одна была с ароматом ванили. Спустилась в подвал и отыскала там черно-белые фотографии, сделанные несколько лет назад, когда я довольно долго занималась фотоживописью. Тогда я их напечатала и вставила в рамки, но так никуда и не повесила. А сейчас притащила их наверх, вытерла пыль и стала примерять то к одной, то к другой стене, пытаясь решить, куда лучше повесить.
Закончилось все тем, что я открыла бутылку вина и оставила фотографии стоять на полу: краска на стенах казалась чересчур свежей, чтобы забивать в нее гвозди. Теперь полки были дочиста вымыты, и все, стоящее на них, приобрело новый, более выигрышный вид. Я все ходила по дому, брала в руки то одну вещь, то другую, пыталась припомнить, как они у меня появились. Мак тоже путешествовал из комнаты в комнату, обнюхивая все углы. Ему еще никогда не доводилось видеть такой чистоты в доме. Я подумывала, что было бы неплохо пойти спать и на этом остановиться, но прекрасно понимала, что будет намного легче покончить со всем одним махом. Мой звонок встретил автоответчик Дага.