Но она отбросила эту мысль.
— Ты много наглупила, — проговорил Круглов.
Славянка послушно кивнула:
— Знаю.
— И не только в Сочи. Ты уже сегодня успела наделать глупостей. На твоем месте я бы не был столь откровенен.
— Почему?
— Смертью пахнет. Тебе повезло, что всё так обернулось. На будущее знай — никому об этом деле ни слова, договорились?
— Я понимаю, Максим Андреевич, но у меня не было другого выхода. Без денег, без крыши, без знакомых…
Она и сама понимала, что язык распускать не стоило, и удивлялась теперь, как она осмелилась рассказать обо всем незнакомым людям. Наверное, гибель Сергея подействовала на неё так сильно.
— Без денег, без крыши, — со смешком передразнил её Круглов. — В Ростове это тебя не сильно смущало.
Славянка насторожилась:
— В Ростове? Но как… Откуда вы знаете?
Круглов развел руками:
— Как видишь, не такая уж ты таинственная личность, как хочешь казаться. Стоило лишь навести справки… Но ты можешь не волноваться: дальше Ростова мне ничего о тебе неизвестно. Да и об этом я узнал по чистой случайности — ты много там наследила.
«Да, наследила я там порядочно, — подумала Славянка. — И всё-таки интересно, как он узнал? И к тому же так быстро?»
В Ростов-на-Дону она приехала в середине мая, прямиком из Волгограда, и так же, как и сейчас, не было у неё ни денег (последние гроши она истратила на билет в общем вагоне), ни знакомых. Впрочем, к жизни она относилась как к глубокому колодцу, из которого все, даже нищий, могут напиться всласть. Только к колодцу этому надо подходить со своим ведерком. Желание облапошить кого-нибудь немедленно подмывало её.
И случай подвернулся довольно быстро. Все началось с того, что около одной из гостиниц, где Славянка бесцельно околачивалась, какой-то делец в «Мерседесе» цвета белой ночи принял ее за проститутку. Как оказалось, он был германским бизнесменом и по-русски говорил вполне прилично, если не считать акцента, впрочем, довольно милого. Сидя за рулем автомобиля и глядя на нее с самым серьезным видом, он похлопал рукой по сиденью рядом с собой: садись. Удивленно оглядевшись, Славянка ткнула себе в грудь пальцем: я? Немец кивнул. Терять ей было нечего, но зато найти можно многое, и она, недолго думая, улыбаясь села в «Мерседес». Самым решительным образом положила руку ему на колено. «Здешние путаны меня разорвут», — мелькнула мысль.
— Сто марок, — сказала она. — Понимаешь? Хундерт маркен… Ферштеен?
Немца звали Рудольф. Руди Айсен. Ему было двадцать пять лет, и в Ростов он прилетел по делам торгового предприятия со странным названием «Норден Винд». В Гамбурге у него оставалась молодая жена с годовалым сыном.