Она махнула рукой:
— Ты же его совсем не знаешь, как ты можешь судить?
— Ребёнок есть ребёнок. А вообще-то меня это мало интересует. Я хотел бы знать, что ты всё-таки решила?
Она надолго замолчала. Отпила кофе, поморщилась, добавила еще ложечку сахара и вновь стала размешивать. Аркадий терпеливо ждал, пожевывая фильтр сигареты.
— Не знаю, — наконец проговорила она. — Ещё ничего не знаю. Это только кажется, что так легко всё бросить, обо всем забыть, уехать чёрт знает куда. А как сказать им, что я решила их бросить? Как объяснить Серёжке? Или, может быть, ты хочешь взять его с собой?
Аркадий нахмурился.
— Ты должна сделать выбор сама, — ответил он. — Ни на что подталкивать я тебя не буду. Ты только пойми, я беру тебя не на время, не для того, чтобы отдохнуть в Сочи. Я беру тебя навсегда. Решать тебе. Учти, времени у тебя осталось мало. Через две недели я уезжаю к родне в Астрахань, а потом — Сочи, Прага, Берлин и вся Европа. Выбор за тобой.
Он подошел к ней, присев у ее ног, поцеловал сложенные на коленях руки.
— Я нанижу бриллианты на эти пальчики, — прошептал он, по очереди целуя каждый палец.
— Мне не нужны бриллианты, — ответила Светлана. Она видела, что Аркадий начинает возбуждаться, и ей захотелось немного пококетничать.
— Зато мне нужна ты, — судорожно задышал он. — Я всегда мечтал усыпать свою жену алмазами.
— Я ещё не твоя жена…
— Ты будешь ею!
Он вдруг вскочил, подбросил её, как куклу, легко поймал на руки и швырнул на постель.
— Здесь тепло, — он рывками развязывал галстук. — Тебе не нужна кофта и эти идиотские джинсы. Я вообще не переношу на женщинах штаны. Я люблю платье.
— Посмотрела бы я, как бы ты заговорил, если бы на тебя в сорокаградусный мороз напялили платье. Здесь тебе не Сочи, это Сибирь…
Разговор происходил шепотом, Светлана медленно раздевалась. Потом Аркадий упал на постель рядом с ней, сгреб в объятия и, уткнувшись в ее шею, замер. Она почувствовала, как он покусывает ей горло. Запустив пальцы в его шевелюру, она закрыла глаза. Постепенно он сползал все ниже, не оставляя на шее и груди нецелованного места. Тогда она принялась расстегивать пуговицы на его рубашке…
* * *
Он отвёз её домой, когда была глубокая ночь Чёрная дорога петляла между черными домами, а с темного неба валил черный снег. Мороз к ночи заметно отпустил, видимо, устал за пять дней, да и ветра уже не было, так что снег падал медленно и важно, большими ленивыми хлопьями.
Аркадий проводил её до подъезда и поцеловал на прощание. Она отстранилась и посмотрела на возвышающуюся над ней громаду дома. Было очень тихо.