Роб открыл глаза, стараясь осмыслить ситуацию.
Его руки были привязаны за спиной к лодыжкам.
Выпрямиться он не мог, колени приходилось держать согнутыми, чтобы веревка не впивалась в запястья.
Правда, он сумел перевернуться на живот и встать на колени, но это ничего ему не дало - через несколько секунд затекли колени, удерживавшие на голом полу вес тела. Роб присел, упираясь бедром в пол, и тут же завалился на бок.
У него было достаточно времени, чтобы рассмотреть каюту, в которой его держали. Это было нечто вроде кладовой, стены которой были увешаны полками, где хранились консервы; из мебели там были лишь стол и пара стульев.
Роб начал было крутить руками, стараясь освободиться от пут, но он был связан прочным морским узлом, и чем больше двигался, тем туже затягивались веревки.
Лежа на боку, он старался согнуть колени и дотянуться руками до узлов на лодыжках, но ему удалось коснуться веревки лишь кончиками пальцев, а этого было явно недостаточно, чтобы распутать туго затянутые узлы. Роб поменял несколько поз и, найдя самую удобную, приготовился ждать.
За окном опустились сумерки и вскоре начали сгущаться.
Роб услышал, как кто-то бежит по причалу, к которому была пришвартована яхта. На палубе снова поднялась суета, потом все надолго стихло.
Когда совсем стемнело и Роб через иллюминатор разглядел звезды на небе, снова послышались шаги. Казалось, несколько человек тащили что-то очень тяжелое.
Когда они ступили на борт, яхта накренилась и прямо над головой Роба раздался шум борьбы. Топот ног, крики, брань, удары, и вдруг наступила тишина. Роб слышал, как они что-то волокут по настилу; топот - и снова долгая тишина.
Глава 12
Здоровяк Эд Уоллингтон, которому коллеги-полицейские дали кличку Лось, ерзал на вращающемся стуле перед пишущей машинкой и огромными ручищами выстукивал краткий рапорт о своем последнем дежурстве.
Время от времени Уоллингтон останавливался и разминал пальцы - он никак не мог привыкнуть к клавишам пишущей машинки.
Рядом сидел его сослуживец, который любил поболтать, но отнюдь не был слабаком в составлении письменных рапортов. Он заметил заминку и посетовал:
- Погрязли мы в этой бумажной работенке. Пора внести в список профессиональных заболеваний "машинописный спазм".
- Угу, - пробурчал Эд, разминая затекшие пальцы. - Прошлой ночью у меня колесо прокололось.
Шина вроде размягчилась. Хлопнула здорово. Никогда не знал, что шины так нагреваются на ходу. Ей-богу, я едва смог к ней прикоснуться.
Он опять склонился над машинкой и начал печатать имена в графе "Проверка документов". Дошел до фамилии "Трентон, 25 лет, Нунвиль". Внеся данные в список, он вдруг остановился, положив средний палец на клавишу с буквой, которую собирался нажать.