— Ага, теперь ты меня слушаешь. Не самый богатый человек в мире, но и не нищий. У него было больше, но выяснилось, что за последние пять лет он переводил средства самым разным учреждениям, тратил на благотворительность и школы. Больница тут, какой-то центр там. Какая-нибудь картина старого мастера, отданная на постоянную выставку в крошечную галерею в Европе. Мы, естественно, по большей части про это знали из-за налогов, но никому не было известно точно, какие суммы он вынул из своего дела. Оказалось, около семидесяти миллионов.
Я пересмотрел свое мнение о старике — в лучшую сторону.
— И кто получил остальное?
— В том-то и дело. В день похорон Крэнфилда Литтон — один из двух официальных партнеров той фирмы — явился к нам с целым чемоданом бумаг. Ведущие представители нашей компании отправились в конференц-зал и просмотрели их вместе с ним. Крэнфилд оставил подробные указания касательно того, как следует разобрать на части его империю, и до определенной степени процесс уже начался при участии фирмы Бернелла и Литтона, получивших полное право распоряжаться его имуществом. Литтон вел себя с нами так, словно мы младшие клерки: сделайте то, сделайте это, и немедленно. Джо учел все — до крошечного придорожного кафе в Хуме, в штате Луизиана. Он завещал его старухе, которая управляла им все эти годы. Таких даров было несколько, самые разные люди получили от него солидные деньги, но все остальное следовало ликвидировать. Он даже распорядился продать свои дома. А вырученные деньги минус десять процентов распределить между главными наследниками.
— И кем же?
— Они достались женщинам, пережившим насилие в семье, городскому образованию, организациям по борьбе с наркотиками. Долгосрочная поставка медицинского оборудования в богом забытые районы Африки. Даже на кампанию по спасению поганых выдр, которую организовал какой-то хиппи в Монтерее — он получил на свое дело шесть с половиной миллионов долларов. Мне выпало ему позвонить и сообщить эту новость. У него чуть не случился инфаркт прямо во время разговора. Он в жизни никогда не встречал Крэнфилда и даже не слышал о нем!
— А куда ушли те десять процентов?
— Фонду, которым управляют Бернелл и Литтон, занимающемуся международной благотворительностью.
— И как его семья ко всему этому отнеслась?
— А ты как думаешь? Они были в ярости, Джек. Мужчины и женщины, все около пятидесяти лет, привыкшие иметь все с самого рождения, они врывались в мой офис и вопили, как наркоманы, которым отказали в дозе. Это продолжалось несколько недель! Они всю свою жизнь считали, что наступит день, когда они получат чек на баснословную сумму, а мы им сообщили, что это были пустые мечты. Разумеется, они попытались опротестовать завещание, но оно было подписано, имелось три копии, к тому же его заверили четыре судьи и священника, находящихся в здравом уме и рассудке.