* * *
Веридий вернулся, держа в руках новую бутылку вина, и был он до неприличия весел. Сперва Клавдий подумал, что герцог изрядно перебрал, но позже убедился, что причина неудержимого веселья заключалась в другом.
— Заглянул в комнату беловолосой, хотел понянчить ребенка. Понянчил и… знаешь, что, Лис? — спросил, не скрывая саркастической ухмылки Веридий. — Твой ненаглядный сын на удивление оказался девочкой! — сказал он и зашелся диким хохотом. Отсмеявшись, посмотрел на посуровевшего Батури и продолжил донимать его расспросами: — Друг мой, и как ты мог так ошибиться? Ты хоть раз принимал участие в пеленании?
— Не задавался этим вопросом, — с недовольством пробурчал Клавдий. — Скажи лучше, как он? То есть, она. В смысле, как ребенок? — Батури пришлось выслушать новый поток неудержимого смеха в исполнении Веридия, и пока слушал его, сам невольно заулыбался. — Да, — оттаяв, усмехнулся Батури, — погорел на сущей мелочи. Так что с девочкой?
— Спит, — с трудом хватая воздух, ответил Веридий. — Марта ее накормила, перепеленала и уложила спать. Благо колыбелью мы уже обзавелись, надеясь на первенца. Что ж, незадача вышла: не родился, — вампир погрустнел, но отбросил печальные мысли и продолжил привычно веселым тоном: — Теперь твоя беловолосая над малышкой сидит, караулит ее сон. Знаешь, так отрадно за ними наблюдать, даже передать не могу. Это увидеть надо. Но ты им не мешай. Пусть ребеночек отоспится. Заморили вы ее и дорогой, и голодом. Чем ты говоришь кормил дитя?
— Кровью, — уронил Батури, и улыбка вмиг слетела с его лица.
— Хочешь воспитать Высшую? А тебе не кажется, что это по меньшей мере жестоко?
— А убивать не жестоко? Или ты у нас чистенький и не знаешь, что такое убийство?
— Да нет же, дело не в этом. Знаю, конечно. Мне доводилось убивать, и ради пищи, и ради развлечения. Я мучил, пытал, насиловал. Для вампира дело житейское. Но сейчас суть не в том. Жестоко не оставлять девочке выбора…
— Отец не оставлял мне выбора, когда делал Высшим.
— И где теперь твой отец? Если мне не изменяет память, он умер от руки сына.
— Это так, но у меня не было и нет причин ненавидеть отца. А умер он по нелепой случайности.
— Что ж, ребенок твой и дело твое. Расти ее, кем хочешь: хоть человеком, хоть Высшим вампиром, хоть духом лесным! Повторяю: дело твое. Но я бы на твоем месте…
— Ты не на моем месте! На этом и покончим.
— Как скажешь. Выпей бенедиктина, он успокоит нервы.
Клавдий не последовал совету. Все сидел, держа бокал в руке, и молча смотрел на пляшущий в камине огонь.
— Не идет что-то беседа, а ведь столько всего хотелось рассказать… — заметил Веридий и пригубил вина. — Чем ты занимался все это время? Я не видел тебя…