Марта содрогнулась от собственной мысли. Из глаз с новой силой покатились слезы.
Что дальше? Оставаться служанкой и любовницей вампира? В четвертый, в пятый раз беременеть и не рожать? А если родит, кем будут ее дети? Вампирами?
Поток слез усилился.
А что если гостья ошиблась? Что если Веридий человек? Конечно, Марту беспокоило отсутствие в усадьбе зеркал, волновало желание Ливаузье скрываться от солнечных лучей, но она к этому уже привыкла. Все чудачества Веридия уже стали для нее нормой. И все же. Вампир? Или нет? А ведь она не может даже спросить его об этом: всемогущая Симиона не благословила ее даром речи.
Хотелось выкрасть младенца, убежать, стать ему доброй матерью и жизнь отдать ради него. Но куда бежать? Кому она будет нужна: немая бесприданница с ребенком на руках?
В комнату, не постучавшись, вошел Клавдий, приблизился к детской кроватке и сел на корточки напротив Марты.
— Как малышка? Ты плачешь? Что с ней?
— Ничего! — душой простонала Марта, но Батури, не удосужился взглянуть в ее сознание и не услышал ответа. — Ничего, что могло бы взволновать вампира. Твой ребенок жив, здоров и полон сил. У него еще нет клыков и жажда крови его не дурманит…
Марта посмотрела на Клавдия безумным взглядом. Даже Батури не смог противостоять этому взору, взору дикого зверя, загнанного в глухой угол. Девушка, не церемонясь, открыла вампиру рот, провела пальцем по острому клыку и порезалась. Дала Батури звонкую пощечину, сама не понимая, в чем он виноват, и рванулась вон из комнаты.
Клавдий, поняв, что тайна друга раскрыта, даже не пошелохнулся, лишь молча проводил девушку взглядом. Ему не составило б труда вмешаться в ее сознание и навязать те мысли, которые он пожелает. Но Батури не остановил Марту, не стал ее догонять. Она — проблема Веридия. Пусть Куница сам внушает ей то, что посчитает нужным, если вообще решится лезть в ее мысли.
Несколько минут Клавдий наблюдал за ребенком и не мог оторвать взгляда. С каждым мгновением его сердце билось все учащеннее. Перед ним, погрузившись в сновидения, лежала его мечта — ребенок, которого он не способен зачать. И пусть младенец чужой, плевать на то, что он не крови Савильенов. Батури воспитает дочь, истинную Высшую, с которой разделит жизнь и сольется в родстве! Он всем сердцем непоколебимо, твердо верил в такое будущее…
— Как мне тебя назвать, малыш? — улыбнулся Клавдий. — Лакрима? Слеза? Или Тень? Умбра? Нет, все это не подходит…
Ребенок вдруг открыл глаза и посмотрел на Батури так осознанно, что вампир поперхнулся словами от удивления.