— Вот, затеял ремонт в дорическом стиле, но не понравилось: буду сносить. Вы не задерживайтесь, проходите. А то, вижу, прекрасные спутницы моего друга совсем помрачнели. Идемте же! Развеем угрюмость холла, — беловолосый повел рукой, приглашая гостей в соседнюю комнату.
И вправду, в другой части дома уже не было ни демонов, ни бесов. На этот раз стены украшали полуголые девушки с рыбьими хвостами вместо ног, рядом с которыми играли на флейтах нагие мужчины и кружились изящные и грациозные, как горгоротки, танцовщицы.
— Голодны, небось, устали с дороги? Марта! Приготовь обед, не шатайся без дела! Как ты сам? Рассказывай! — Веридий резко переметнулся с расспросами к Батури. — Столько лет не виделись, а ты все молчишь.
— Так ты мне слова не даешь сказать! — улыбнулся Клавдий.
Энин не поверила своим глазам: вечно недовольный и язвительный Батури расцвел при встрече с другом, как весенний цветок.
— Правильно! — невпопад воскликнул Веридий и всплеснул руками. — Чего это мы говорим насухо? Марта! Неси вино, да получше подбери, не с простым гостем пить будем!
— Потише, ребенок спит, — недовольно прошептала Анэт.
— Слушаюсь и повинуюсь, дорогая гостья! Все сделаю! — одарив девушку улыбкой, заверил Веридий, но было уже поздно: младенец открыл глаза и завел свою несмолкаемую песню. Анэт попыталась успокоить его, занять какой-то игрой, но ребенок не утихал.
— Всё ваши крики, — скривилась девушка.
— Дайте ему грудь, он и утихомирится.
— Уже давали.
— Странно, — на молодом лице хозяина удивленно изогнулись брови, отчего Веридий стал напоминать малолетнего мальчишку. — Я бы даже сказал: удивительно. Но я же слышу, что он голоден. Или вы, мамаши, не понимаете детского крика?
— Кричит, да и кричит, — скривила недовольное лицо Энин.
— Не скажи… — покрутил пальцем перед лицом колдуньи Веридий.
— И мы ему не мамаши, — отмахнулась некромантка.
— Тогда все ясно! Пустышками дитя балуете? Сколько дней он у вас не ел?
— Я его кормил, — помрачнев, уронил Батури.
— И чем же?
— Обсудим позже. У тебя есть молоко?
— У меня есть кое-что получше, чем молоко, у меня есть Марта! — демонстрируя полное отсутствие всякой логики, сказал Веридий. — Не переживай: она все сделает, как надо.
— И где же твоя распрекрасная Марта?
— За твоей спиной.
Клавдий обернулся и увидел миловидную, одетую по-домашнему девушку с каштановыми, переплетенными в косу, волосами и пышной грудью, которую не смогло скрыть даже широкое платье. Курносый нос ее был слегка вздернут. Ее темно-карие глаза смотрели на Батури с любопытством — как на диковинку.