С прекращением этих поездок связь с Ордой как будто прерывается и начинается период самостоятельного существования Московского великого княжества.
В русских исторических трудах, в особенности в учебниках, Батый трактуется как независимый хан, между тем он управляет Золотой Ордой только на правах удела или наместничества Великой Монгольской империи. Нигде не приходится прочесть у наших казенных историков, что Батый явился на Русь как внук Чингисхана, как наследник старшего его сына Джучи, которому даны были в походе на Запад мощь и авторитет Чингисхана и всей его империи. Мало того, историки даже не замечают монголов, этих настоящих хозяев около 300-летнего периода русской истории; трактуется о подчиненных монголам татарах: «татарское иго», «татары», «хан татарский» и т. д., как будто монголы здесь не имеют никакого отношения.
Подобная слишком поверхностная трактовка предмета похожа на то, если бы кто вздумал писать историю, например, Рязанского удельного княжества вне связи с историей Москвы. Она безусловно не захватывает всей глубины исторического процесса. В течение около трехвекового вхождения Руси в состав Монгольской империи, несомненно, жизнь взаимно влияла на русских и монголов. Как мы видели, помимо постоянного соприкосновения у себя на родине, русские люди проникают в глубину Азии, откуда они должны были приносить с собой все новые и новые влияния, т. к. в это время Азия культурно стояла много выше — не только Руси, но и Запада, и не только в духовном, но и в техническом отношении. Мы знаем также, что не только в Сарае, но и в Каракоруме и в Хан-балу постоянно жили русские, имея свои кварталы и даже свои экзархаты.
Однако главная доля влияния монгольского ига на Россию относится именно к области духовных связей. Можно без преувеличения сказать, что Православная церковь свободно вздохнула во время владычества монголов. Ханы выдавали русским митрополитам золотые ярлыки, ставившие церковь в совершенно независимое от княжеской власти положение. Суд, доходы — все это подлежало ведению митрополита, и не раздираемая усобицами, не обираемая князьями, постоянно нуждавшимися в деньгах для войн, церковь быстро приобрела материальные средства и земельную собственность, а главное, такое значение в государстве, что могла, например, позволить себе предоставлять убежище многочисленному люду, искавшему у нее защиты от княжеского произвола.
Вообще православное духовенство пользовалось у монголов, еще язычников в то время, почетом и покровительством: это факт, представляющийся маловероятным в эпоху ожесточенных религиозных гонений в Европе, где господствовал принцип: cuins regio, eius religia (чья власть, того и вера), когда пылали костры альбигойцев и тамплиеров и считалось богоугодным делом избивать сарацин и других иноверцев.