Ему, позднему младшему ребенку при трех старших сестрах, как говорится, в колыбельку вложили талант находить людей, готовых с радостью обслуживать его. «Как можно дольше оставаться с родителями, а затем переехать к детям» – это стало его девизом, говорил он, когда был расположен к шуткам, но на самом деле он не шутил.
Нельзя сказать, что Филипп не приспособлен к жизни. Он просто не желает учиться некоторым простейшим вещам. Например, взвешивать помидоры в супермаркете. Он просто не хочет отвлекаться на ерунду. У него, мол, хватает проблем в профессиональной сфере, так что он не видит причин, почему в свой свободный вечер должен еще разбираться с тем, как отцеплять тележку для покупок. Он лучше будет стоять столбом, беспомощно озираясь вокруг, до тех пор пока его не обслужат.
Тем не менее самым странным образом он становится любимцем всех продавщиц. Они радуются, что умеют кое-что, чего не умеет знаменитый, выдающийся адвокат, они взвешивают ему овощи у кассы, продают ему половинку батона, там, где торгуют только целыми, и ведут его, оживленно болтая, в дебри супермаркета, когда он, как всегда, забывает, где стоят его мюсли для завтрака.
Чтобы не разрушать этот образ мужчины-ребенка, Филипп ходит со мной по выходным только в те магазины, где его не знают.
«Кассирши из супермаркета не простят, если в моей жизни появится женщина», – оправдывается он.
Еще более важную роль, чем дамы из супермаркета, играет в его жизни Сельма Моор, секретарь его офиса. Ей лет сорок пять, не замужем, коренастая, грудастая, с резким голосом и сердцем из чистого золота.
Она координирует его встречи, заботится о том, чтобы он регулярно питался. Приносит ему в обед салат или суши и хлопочет, чтобы и вечером он ел правильно. Поэтому его меню формируется на основе научного подхода к питанию. Я предполагаю, что именно Сельма организовала для нас неожиданный короткий отпуск в Рим.
Ах. Как было прекрасно.
Рим. Филипп был убежден, что знает итальянский, а тот факт, что итальянцы его почти или совсем не понимали, ничуть не поколебал этого убеждения.
Лучше не вспоминать.
И о пикнике в Ховахте на Балтийском море, с салатом с лапшой и фаршированными яйцами. Филипп насмехался над моим заказом – и съел все без остатка.
Пикник вылился в целый уикенд в отеле «Генуэзский корабль», расположенном прямо на пляже. Завтрак у моря, прогулки босиком, чтение низкопробной литературы, лежа в плетеном кресле, прыжки с визгом через волны, много секса на старых крестьянских кроватях и глубокий сон; опьяненные, убаюканные, утешенные и обласканные Балтийским морем.