Из-под дверей нашей квартиры вытекал на площадку тоненький ручеек. Лестница дрожала от топота. Это бежали наверх жильцы нижнего этажа. Их возмущенные голоса заполнили дом.
— Полюбуйтесь, — сказала едко бабушка, распахивая перед слесарем дверь.
Базиль Тихонович шагнул в прихожую и вдруг остановился.
— Вася, а твоя бабушка права! Пожалуй, вам есть чем похвастаться. Такая библиотека! — воскликнул Базиль Тихонович и прошлепал по воде к книжным полкам. — Н. Чуковский «Водители фрегатов»! — И он снял с полки книгу.
— Еще бы я не была права. Вы стоите по колено в воде, молодой человек! — вконец рассердилась бабушка.
Базиль Тихонович взглянул себе под ноги и сказал восторженно:
— Чудно! Вы только посмотрите на нее: еще недавно эта вода качала корабли, видела набережную Дар-эс-Салама, а теперь пришла в вашу квартиру!
Я посмотрел на бабушку. Она была полна сомнений: не знала, смеяться или плакать. Я еще не видел ее в такой растерянности.
А вода все прибывала и прибывала. По-моему, уже дошла очередь до воды, еще недавно омывавшей берега далекого Перу. Но слесарь наконец отряхнулся от грез, вспомнил, зачем его позвали, и пошел на кухню, где прохудилась труба.
Он починил ее так ловко и быстро, точно приложил руку слегка, заговорил воду, и та перестала течь. Вода капнула раз-другой и затихла. А слесарь-водопроводчик только еще вошел во вкус.
— Может, у вас есть другие проблемы? И что-нибудь посложней? — спросил он у бабушки.
Он даже продолжал держать открытым свой чемоданчик с инструментами. Но бабушка его разочаровала, сказав:
— Да нет, с остальным все в порядке, — и прикоснулась к деревянной ручке ножа, чтобы не сглазить.
Она у нас не суеверная, и прикоснулась только так, на всякий случай.
А Базиль Тихонович не без сожаления закрыл свой чемоданчик и ушел. Мне показалось, что он был слегка обижен. Я догнал его на лестнице и сказал, что бабушка говорила сущую правду.
— Это правда? — переспросил он с видимым облегчением.
— Ну конечно. Папа и мама вчера прислали письмо. Они живы и здоровы. А раз так, значит, все в порядке, — сказал я, открывая ему наши домашние секреты.
— Ну, если так… А тетрадочку взрослым не показывай, ладно? — Он подмигнул мне и бодро пошагал вниз.
Воду мы собирали до самого вечера. Я работал с бешеным энтузиазмом и пел при этом удалые матросские песни. Потому что это была особенная вода — она качала на волнах корабли всего лишь в нескольких кабельтовых от Дар-эс-Салама.
Потом бабушка выкупала меня под душем и, сославшись на то, что я еще ребенок и потому должен устать, уложила в постель. В другое время я бы сопротивлялся изо всех сил. Но сегодня мне было это на руку. Я добровольно залез под одеяло и сразу притворился уснувшим.